Год обезьяны. Чингиз Абдуллаев
что ладит со всеми, но это согласие достаточно обманчиво».
Уголовное дело было завершено. Он дочитал последнюю страницу, закрыл папку. Сегодня обвинительное заключение должен подписать прокурор, и тогда дело пойдет в суд. Все как обычно. Сколько таких дел он завершил, сколько расследований провел в своей жизни! И только дважды его дела возвращали на доследование. В обоих случаях судьи были куплены обвиняемыми, и он хорошо об этом знал. Но доказать подобное было невозможно. Судьи находили формальные нарушения и возвращали дела на повторное расследование, чтобы уже другой следовать мог спокойно развалить дело, не доводя его до суда. Подобные неудачи только закаляли его, он еще более тщательно и пунктуально отрабатывал все версии, фиксировал все факты и готовил настолько безупречные дела, что их даже приводили в качестве примеров студентам юридических факультетов.
К своим сорока восьми годам он был старшим следователем по особо важным делам прокуратуры республики. Дважды за эти годы его увольняли из прокуратуры, используя любую возможность, чтобы отстранить от занимаемой должности. Но каждый раз его приходилось возвращать снова на работу. Муслим Сафаров был выдающимся следователем, и это признавали даже его недруги, которых насчитывалось достаточно в системе прокуратуры. Он не вписывался в эту систему. Не умел давать взятки, никогда не вымогал денег, пытался игнорировать существующее положение вещей. Может, поэтому его не любило начальство, не понимали коллеги и ненавидели обвиняемые. Он был «белой вороной», которая профессионально делала свое дело, но не могла работать в стае.
Он работал в прокуратуре больше двадцати лет, вернувшись сюда еще в восемьдесят третьем, когда пролежал в больнице несколько месяцев после тяжелого ранения, находясь между жизнью и смертью. Может, это обстоятельство сказалось на его дальнейшей судьбе, а может, свою роль сыграло воспитание, полученное в семье родителей-педагогов. Но с первого дня своей работы в прокуратуре он проявил себя порядочным человеком и выдающимся следователем.
Если бы он научился вписываться в эту систему и умел находить общий язык с многочисленными чиновниками сначала из Центрального Комитета, а потом из президентского аппарата, если бы он научился находить компромисс, возможно, Муслим Сафаров уже давно был бы прокурором большого города или даже заместителем прокурора республики по следствию. Но он оставался таким, как есть, и не собирался изменяться.
Первый раз его уволили в конце девяносто второго. Тогда в Баку к власти пришла партия Народного фронта, которая считала, что подобные «идейные следователи» не нужны новому режиму. Он провел расследование крупных хищений, в которых были виноваты некоторые функционеры новой власти. Прокурор не подписал обвинительного заключения, потребовав изменить выводы. Сафаров отказался. Тогда его немедленно уволили. Он устроился на работу юрисконсультом на машиностроительный завод и проработал там почти шесть месяцев. К лету девяносто третьего власть поменялась, и его сразу позвали обратно, чтобы провести расследование уже новых преступлений старой власти.
Через шесть лет его уволят во второй раз, когда он начнет расследование по факту похищения людей в городе. Его выводы объективно свидетельствовали, что в злодеяниях замешаны высшие чины Министерства внутренних дел, сами организовывавшие подобные преступления. Таких выводов ему не простили. К тому же один из подозреваемых высокопоставленных сотрудников полиции оказался двоюродным братом его начальника. Сафарова уволили во второй раз и даже открыли уголовное дело. Через два месяца его руководителя сняли с работы, и Муслима Сафарова вернули на прежнюю должность. Уже через несколько лет следственная бригада Министерства национальной безопасности подтвердит выводы Сафарова и арестует группу высокопоставленных чиновников полиции, виновных в рэкете и вымогательствах.
К своим сорока восьми годам он так и остался старшим советником юстиции, не получив в отличие от своих коллег генеральского чина, которого достигли его более молодые сослуживцы. В прокуратуре все прекрасно знали, что он лучший следователь из всех, которые когда-либо работали в их системе. И все знали, что самые сложные, самые запутанные расследования поручают именно Муслиму Сафарову, но, может, поэтому его и не любили. Он был как зримое воплощение таланта служащего укором бездарностям. А его порядочность и честность вызывали раздражение не только у коллег, но и у всего руководства прокуратуры.
Неизменно выбритый, подтянутый, спортсмен, до сих пор не пренебрегающий утренними зарядками и иногда даже посещающий тренировочный зал, Сафаров появлялся на работе точно в девять часов утра, чтобы уйти одним из последних. В конце восьмидесятых он женился, но через три года развелся. Теперь его дочь была уже студенткой медицинского университета и иногда встречалась с отцом. Бывшая супруга очень удачно вышла замуж во второй раз за бизнесмена, занимавшегося поставками нефтяного оборудования. Вскоре у них родилось еще двое мальчиков. Бывшая супруга с негодованием отказалась от алиментов, которые ей причитались с первого мужа на содержание дочери. «Эти гроши нам не понадобятся», – несколько раз презрительно заявляла она. Сафаров понимал, что она