Турандот. Карло Гоцци
ng>Калаф – принц ногайских татар, сын Тимура.
Тимур – царь Астраханский.
Измаил – бывший воспитатель царевича Самаркандского.
Панталоне – секретарь Альтоума.
Тарталья – великий канцлер.
Бригелла – начальник пажей.
Труффальдино – начальник евнухов сераля Турандот.
Палач.
Восемь мудрецов китайского Дивана.
Жрецы.
Многочисленные невольницы и многочисленные евнухи, прислуживающие в серале.
Воины.
Действие происходит в Пекине и его предместьях. Все действующие лица носят китайскую одежду, кроме Адельмы, Калафа и Тимура, одетых по-татарски.
Действие первое
Видны городские ворота в Пекине, утыканные поверху железными копьями, на которые кое-где насажены бритые головы.
Калаф, входящий из-за кулисы; затем Барах.
Калаф
Мне и в Пекине удалось найти
Приветливую душу.
Барах
(выходя из города)
Быть не может!
Кого я вижу? Принц Калаф! Он жив?
Калаф
(с удивлением)
Барах!
Барах
Мой принц…
Калаф
Ты здесь!
Барах
Вы здесь! Вы живы!
Калаф
Молчи! Не выдавай меня, прошу!
Но расскажи: как ты попал сюда?
Барах
Когда под Астраханью ваше войско
Не устояло, и ногайцы, дрогнув,
Бежали, и свирепый хорезмийский
Султан, насильник дикий и захватчик
Державы вашей, начал все кругом
Опустошать, я, раненный и скорбный,
Укрылся в Астрахань. Там я узнал,
Что царь Тимур, родитель ваш, и вы
Погибли в сече. Я, пролив слезу,
Помчался во дворец спасать Эльмазу,
Родительницу вашу, но напрасно!
Меж тем неистовый султан Хорезма,
Никем не отражаемый, вступил
С войсками в Астрахань. Пришлось и мне
Бежать из города. Так после долгих
Скитаний я добрался до Пекина
Под видом персиянина Хассана.
Здесь повстречался я с одной вдовой,
Измученной несчастьями. Я ей
Помог советами, помог деньгами,
Продав свои алмазы, и поправил
Ее дела. Она мне приглянулась;
Я тронул сердце ей; мы поженились;
Однако даже для моей супруги
Я – персиянин, именем Хассан,
А не Барах. У ней я и живу,
Бедней, чем был когда-то, но сейчас
Я счастлив, потому что принц Калаф,
Мной вскормленный, как сын родной, средь мертвых
Оплаканный, явился мне живым.
Но как же так? И как вы здесь, в Пекине?
Калаф
Барах, не называй меня. В тот день,
В тот грозный день разгрома, мы с отцом
Вернулись в Астрахань. Взяв во дворце
Ценнейшие каменья и одевшись
Крестьянами, родители мои,
Эльмаза и Тимур, и я бежали.
Скрываясь от людей, мы шли в пустынях
И в диких скалах. Боже мой, Барах,
Как много бед, как много мук снесли мы!
В горах Кавказа мы попались в руки
Грабителям, и только жизни наши
Нам вымолить слезами удалось.
Нам спутниками были голод, жажда
И всякие невзгоды. Я нередко
Нес на плечах то старика отца,
То мать мою несчастную, и так
Мы продолжали путь. Я сотню раз
Удерживал родителя, который
Хотел с собой покончить, и не реже
Мать к жизни возвращал, когда она
Лишалась чувств от слабости и горя.
Так мы достигли города Яика.
Там, у дверей мечетей, горько плача,
Я со стыдом просил о подаянье.
По улицам и лавкам собирая
Сухие