Месть по иронии. Шарип Окунчаев
пульс. Удостоверившись, что жива, стала сразу давать команды:
– Быстро, дети, взяли за ноги. Только осторожно. Вот так. Молодцы, давайте сюда ее. Она у вас худенькая, легко справимся.
Раиса Антоновна держала Тумишу за туловище, а ребята за ноги, так они перенесли ее в дом и уложили на кровать.
В это время во дворе они услышали шум, крики. Первым выбежал Расул. Отец с братом так и лежали. Сердце мальчика сжалось от боли и снова потекли слезы. Расул не мог ничего с собой поделать, в голове не укладывалось, что он их больше не увидит, никогда.
– Ваша[6]! – только и сумел произнести Расул.
Все, что произошло во дворе, и так было видно. Это были двоюродный брат Адлана Ахмед и его супруга Зина.
– О, Аллах, что это такое?! Как же так?! За что?! – выкрикивал Ахмед. Сразу подбежал к Адлану и Рамзану и начал читать молитву.
– Вай! Не дай, Аллах! Вай! Как же так?! – стала во весь голос кричать Зина. – Ой, что делается? Ой, бедненькие мои, – уже обращаясь к детям, рыдала она.
– Звери, фашисты, будьте вы прокляты! Аллах вам всем судья! – не могла себя сдержать Зина, посылая проклятия в адрес военных.
В это время из дома выбежала Раиса Антоновна и подбежала к Зине, обняла и стала успокаивать.
– Зина успокойся. Слава Богу, Тумиша жива.
– Где она? – уже сникшим голосом, утирая слезы, произнесла Зина.
– В доме, но она без сознания, надо врача.
– Где его взять сейчас? Пойдем, посмотрим, что с ней, – произнесла Зина и побежала в дом.
– Зина, ты пока побудь с ней, а я тут помогу. Надо мужчин перенести в дом.
Кроме основного дома, во дворе была небольшая отдельная комната, где Адлан любил уединяться и читать Коран, вот и решили перенести покойных туда. Ахмед поздоровался с Раисой и обессиленным голосом сказал:
– Сможешь помочь, Рая? Конечно, это дело рук мужчин, но мне одному не справиться.
– Конечно, конечно, о чем разговор, – не задумываясь, ответила Раиса.
Они занесли покойников в домик, Ахмед уложил обоих, как полагается по мусульманским канонам.
– Рая, – сказал Ахмед, – я бы мог сейчас ругать всех русских, но как видишь, я этого не делаю. Потому что у тех, кто здесь был, нет национальности. Они, я это видел собственными глазами, застрелили нашу русскую бабушку Елену, которой 70 лет. Обрати внимание, что я говорю «нашу». Мы всю жизнь жили здесь одной дружной семьей, вместе делили хлеб-соль…
– Да что ты говоришь? Не может быть, – прервав Ахмеда, не удержалась Раиса и со слезами произнесла, – ведь только вчера с ней виделись. О, Господи, что делается-то, ее-то за что? Я понимаю тебя Ахмед, точно одной семьей жили. Вот изверги. Не понимаю, родились ли они вообще от женщины. Господи!
– Да-да, – продолжил Ахмед, – это еще не все. Николай наш пошел навстречу с белым флагом, и тоже застрелили, хоть и русский. Мы со своей «половиной» чудом остались живы. Нас просто не заметили. Мы спрятались на мансарде, когда начали стрелять. Жаль, что не было камеры, чтобы все заснять на пленку
Ваша (чеч.) – дядя.