Последний кабальеро. Максим Владимирович
нынешнего президента, куда входили и Веласкес и Соуза, принадлежало как минимум треть мест Сената, треть была у консервативного блока доктора Мадраса, поддерживаемого религиозной частью общества и большинством мелкого и среднего класса предпринимателей. Доктор Мадрас шёл на смену президенту Хасундо, готового отдать пост в руки любого кандидата, кто обеспечит неприкосновенность его состояния и жизни, а также его многочисленных родственников минуте трагическая участь семьи генерала Максимилиана, провозгласившего себя королём. Их попросту перевешали, словно рабов, бежавших с плантации лет сто назад. Даже маленьких детей. Коррадо очень хорошо помнил те времена, поскольку его семья жила рядом с дворцом неудавшегося императора, и видел, что бывает с проигравшими в борьбе за власть. Даже если проигравшему пять лет, и он даже имени своего написать не может. В-третьих, столкновение с людьми де Соуза не могло долго скрываться, а значит, их ждёт как минимум усиление гарнизона, а кто знает, кого пришлют на подмогу. Если это будут верные режиму части, либо зависимые от генерала Веласкеса и его сторонников, тогда дни майора, а с ним и всего полка сочтены. В-четвёртых, родители Вероники сделали весьма явный намёк, что девушке в её возрасте не престало встречаться с мужчиной его лет без каких-либо перспектив. Фактически отец Вероники, мелкий торгаш, поставил ультиматум, или он до осени объявляет о женитьбе, или он, член городского совета, напишет на него заявление, что он, сержант Коррадо, силой овладел невинной девицей. Если же он согласен, то так и быть, он, Франсиско Косерас поможет устроиться будущему зятю в городскую стражу. В таком случае ему надо было как можно быстрее уволиться, ведь альгвазил Морено был троюродным дядей Вероники, и наверняка нашёл бы место бывшему сержанту армии с безупречным послужным списком. Да и вообще Коррадо до зубовного скрежета надоело быть десять лет подряд сержантом на бумаге, на деле вестовым, мальчиком на побегушках у других сержантов и офицеров, порученцем у штаба полка. Денег это не приносило, а когда выпучив глаза Коррадо, обливаясь потом и пыхтя, нёсся по гарнизону, а то и по городу, над ним посмеивались, словно над рекрутом. И вообще быть членом полубандитского сообщества, именуемого для приличия 7-м горно-кавалерийским полком, было просто стыдно. А теперь ещё и очень опасно. Ведь он так и не стал носителем их тайного знака, лапы кошки, а значит, увидев уничтожение людей де Соуза, он обрёк себя на смерть.
– Эй, мордатый, как тебя, Коррадо? Иди, иди не бойся! Ты же не с де Соуза, чего тебе меня бояться?! – Резкий окрик, принадлежавший сержанту Эчеварра, огласил молчаливую после недавней пальбы лесистую округу. Грубый голос вырвал его из тревожных мыслей, но вместо того, чтобы ударив коня, они то все пешие, умчаться прочь отсюда, пока ещё есть время. Куда бежать он не придумал, это было всё равно теперь, да хотя бы и к альгвазилу Морено. Тот наверняка имеет связи в аппарате