Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник). Робин Хобб
И здесь Рыжая умудрялась прятать щенят почти три дня. Баррич сам нашел ее здесь. Его запах был первым человеческим запахом, который запомнил Востронос. Было очень трудно подлезть под здание, но нора внутри была теплой, сухой и полутемной. Востронос прижался ко мне, и я обнял его. Здесь, в безопасности, наши сердца вскоре перестали бешено колотиться, мы сначала задремали, а потом и погрузились в глубокий сон без сновидений – такой, какой бывает только теплым весенним вечером, когда под боком у тебя сопит щенок.
Я проснулся через несколько часов, дрожа от холода. На дворе стемнело, и недолговечное тепло ранней весны улетучилось. Востронос тоже проснулся, и вместе мы выскользнули из логова.
Над Оленьим замком слабо мерцало далекое ночное небо, звезды были яркими и холодными. Чувствовалась близость залива, как будто дневные запахи людей, лошадей и стряпни были вынуждены уступить место великой мощи океана. Мы шли по пустынным переходам мимо площадок для упражнений в воинском искусстве, мимо амбаров и винодельни. Все было неподвижно и тихо. Когда мы подошли ближе к собственно замку, я увидел, что факелы еще горят, и услышал чьи-то голоса. Но во всем ощущалась усталость – это были последние вздохи гульбища, затихающие перед рассветом. Тем не менее мы обошли внутреннее здание, держась от него подальше, потому что человеческого общества на сегодня нам вполне хватило. Я обнаружил, что иду за Востроносом назад к конюшням. Когда мы подошли к тяжелым дверям, я подумал, как же мы войдем, но щенок оживленно завилял хвостом, и даже мой не столь чуткий нос ощутил в темноте запах Баррича. Наш опекун встал с деревянной переносной клетки, стоявшей у двери.
– Вот и вы, – успокаивающе сказал он. – Ну валяйте, заходите. – Он открыл нам тяжелые двери и ввел нас внутрь.
Мы брели за ним сквозь темноту между рядами стойл, мимо грумов и конюхов, привыкших ночевать в конюшне, и потом мимо наших собственных лошадей и собак к лестнице, поднимавшейся вдоль стены, что отделяла стойла от клеток. Вслед за Барричем мы шли по скрипящим деревянным ступенькам, и он открыл еще одну дверь.
Тусклый желтый свет догорающей свечи на столе почти ослепил меня. Мы вошли в комнату с наклонным потолком. Комната пахла Барричем, кожей, маслами, травами и мазями, без которых не обойтись в его ремесле. Дверь за нами закрылась, и, когда он проходил мимо нас, чтобы зажечь новую свечку взамен стоявшей на столе, я почувствовал слабый винный запах. Свет стал ярче, и Баррич уселся в грубое деревянное кресло у стола. Он изменился: на нем был коричневый с желтым камзол из хорошей тонкой ткани, на груди висела тяжелая серебряная цепь. Он положил руку на колено ладонью вверх, и Востронос немедленно подошел к нему. Баррич почесал его висячие уши и нежно похлопал по ребрам, поморщившись от поднявшейся при этом пыли.
– Славная вы парочка, – сказал он, обращаясь скорее к щенку, чем ко мне. – Только посмотрите на себя! Грязные, как нищие. Я из-за вас сегодня лгал моему королю. Впервые в своей жизни. Похоже, опала Чивэла заденет и меня. Сказал