Сереженька. Из книги «Щенки и псы войны». Сергей Аксу

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      На полной скорости БМП и «Уралы» миновали аул на взгорке, через километра полтора-два за мостом через Ямансу военные спешились, начали «проческу» лесного массива. В сером неприветливом лесу, где под ногами шуршал шикарный ковер из опавших бурых желтых листьев, отделение сержанта Кныша неожиданно наткнулось на тела двух убитых «омоновцев»: капитана, с выколотыми глазами и разрезанным до ушей ртом, и старшего сержанта, лежащего внизу наполовину в воде под обрывистым берегом на галечной отмели с вытянутыми над головой руками. Он сверху был похож на плывущего под водой ныряльщика. Мертвый же капитан одиноко стоял на краю поляны, выглядывая словно сказочный леший из-за деревьев: боевики его запихнули между двух сросшихся стволов. Распухшее посиневшее лицо представляло театральную смеющуюся маску. Кора и земля вокруг были обагрены запекшейся кровью.

      «Человек, который смеется, – Ромке невольно вспомнилось название книги французского классика. – Наверное, вот так же проклятые компрачикосы уродовали детей, потом продавали их для забавы знатным вельможам».

      – Смотрите, пацаны, и запоминайте! Будет за что спросить с этих выродков! Как только земля их носит? – сказал старший прапорщик Стефаныч, с трудом с помощью контрактника Кныша освобождая убитого из тисков и бережно опуская на землю.

      – Кныш, посмотри, может документы какие есть.

      «Вэвэшник», стараясь не дышать, стал обыскивать труп. Вдруг он замер, посерел весь и заорал:

      – Ложись!!!

      Все, кто был на поляне, в панике бросились врассыпную; кто упал как подрубленный на месте, вжимаясь всем телом в спасительницу землю-матушку, кто рванул в глубь рощи. Ромка Самурский ничком плюхнулся за ствол ближайшего дерева, пребольно столнувшись с Эдиком Пашутиным. Тот, коротко охнув, отполз дальше. Роман же прильнул щекой к холодной земле, уткнулся носом в шуршащие листья. От смятых ржавых листьев исходил душистый аромат прошедшего лета. Но в данную минуту рядовому было не до ароматов. Зажав уши, зажмурив глаза и прикрыв голову автоматом, в напряжении ждал взрыва. Слышалось лишь рядом чье-то прерывистое сопение, ритмичное тиканье часов на руке и шорох прочь ползущих тел.