Вор. Владимир Росс
употреблением в тексте большого количества «блатонизмов», выделить роман из бесчисленного сонма произведений криминального жанра, а себя из тех, кто работает в этом литературном направлении, и предстать этаким глашатаем преступной субкультуры. Напротив, меньше всего хотелось, чтобы моя книга была строго позиционирована как «бандитский» роман и заняла на магазинных и библиотечных полках отведённое для оного место, а фамилия автора фигурировала в издательских, читательских и других окололитературных кругах как символ любителей подперчить художественную сторону своих творений острым словцом. Целью своей при написании ставилось максимально правдивое и реалистичное отображение жизни, той её грани, с какой я оказался весьма близко знаком. именно это желание передать с зеркальной истинностью познанное и посвятить в него вас неумолимо подталкивало к обращению в анналы воровской лексикологии и к передаче с её помощью самой атмосферы преступного мира, ибо только они, его языковые единицы, несут в себе все необходимые оттенки и позволяют избежать досадных искажений.
И всё же самого консервативного и педантичного читателя прошу простить мне каждый случай использования ненормативной лексики, уводящей от чистоты нюансов русского литературного языка, и принять на веру мои уверения об оправданности применения жаргона в виду исключительности каждого такого случая.
Остаётся добавить, что компенсировать вероятный ущерб, нанесённый высокочтимым мной традициям классической русской литературы я нашёл возможным за счёт самокритичной авторской щепетильности и старался не забывать о своём долге как на протяжении всего текста, так и в комментариях путём детальных пояснений, каждое из которых есть по сути извинение…
Всё представленное в криминальном романе – чистая правда. На то вам моё авторское слово. Многолетняя дружба с Ворами позволила воссоздать истинное значение тех принципов и законов преступного мира, которые называются воровскими понятиями. Да, перед вами настоящая хрестоматия воровских понятий, суть и смысловые категории воровского арго и блатной фени. Вы больше нигде не найдёте литературы, в которой художественная риторика раскрывает риторику криминальную.
Вор – это имя и состояние души особой касты уголовного мира, поэтому каждое его упоминание в тексте, пусть и художественного произведения, написано с большой буквы.
Фанатичным буквоедам, жаждущим расправы над своеобразной авторской трактовкой привычных смысловых категорий русского языка, повторяю:
Вор – это имя.
Воровское – не против закона, а против того беспредела, что возле (него)…
Внимание, чтение романа рекомендована для лиц в возрасте от 21 года.
Пролог
С чего ж все началось?
Кто знает?.. Мне неведомы истоки.
Само, быть может, ветром принеслось
И почему-то растеклось по строкам.
Жаркий июльский день. Ничем не примечательное провинциальное местечко распрощалось с последними признаками утренней свежести.
Нарядная современная дама в лихой белой панаме, ультрасексуальных шортах и такой же маечке поверх сытого тела выплыла из подъезда шестнадцатиэтажки и, осторожно ступив итальянской туфлей на сомнительную твердь, дернула длинный кожаный аркан, на конце которого билось, отважившись на неслыханную дерзость, пушистое создание. Оно упиралось и вопило о пощаде, предчувствуя ужас прикосновения нежных подушечек к раскаленной жаровне. Однако человеческая воля возобладала над животным рефлексом, физически подчинив барской прихоти перепуганное существо. Непреклонная обладательница серо-полосатой «тигры» вторглась в полуденный ад и потянула бедную тварь на битумную пытку, ласково приговаривая:
– За мной, Мурчик. За мной, послушный котик…
Ожоги на лапках любимца мало трогали женщину. Скорее её больше волновало собственное превосходство над жалким представителем мужского сословия.
Проходивший мимо солидный гражданин, став невольным очевидцем трагикомической сцены, отверг кокетливый взор властной мадам и, глядя на полузадушенного котика, нервно поправил бабочку. Он тяжело вздохнул, выразив Мурчику сочувствие, и мысленно пожелал собрату лучшей участи. Тот, будто зарядившись импульсом поддержки, внезапно вырвал из сомлевших хозяйских рук привязь, победоносно заверещал и, волоча по земле ненавистный шлейф, метнулся к подвальному оконцу. Дама от неожиданности оцепенела. Судорожно хватая ртом духоту, она распаляла свои чувства непредвиденной потерей и глазами взывала к небу.
Небо отвернулось, громыхнув раскатами далекой грозы. А прохожий с молитвой на устах боготворил небо, свободу четвероного провинциала и Его Величество Случай…
Часть I. Роковой каприз
Разглядывая вереницу лиц,
Причудой собранных в один альбом,
В их судьбах вижу роковой каприз,
С которого,