В Мраморном дворце. Великий Князь Гавриил Константинович Романов
произвела на меня картина Репина, висевшая одна, в отдельной зале, и изображавшая убийство Иоанном Грозным своего сына. Я с трудом от нее оторвался. Незадолго до войны 1914 г. какой-то неуравновешенный человек разрезал эту картину ножом. Слава Богу, Репин был тогда еще жив и сам реставрировал свое чудесное произведение.
Вечером я побывал у всенощной в Успенском соборе в Кремле, в котором венчались на царство все наши цари. В Успенском соборе была традиция, по которой служившие в нем священники были басами. Они замечательно красиво вместе пели.
Окончив путешествие, я вернулся к своим занятиям: ко времени моего возвращения полк перешел уже в лагерь, и я снова, как и за год до этого, поселился в моем доме, в деревне Алякули.
С большим удовольствием вспоминаю я время, проведенное в учебной команде. В ней был замечательный дух благодаря ее начальнику штабс-ротмистру Гревсу, и я всегда потом с радостью встречал гусар, моих бывших воспитанников по команде. Гревс подарил мне на память о моей службе золотой с эмалью жетон в виде нашей гусарской ташки.
Летом 1908 года в Красном Селе на военном поле во время лагерного сбора был устроен пробег для офицеров кавалерии и конной артиллерии с препятствиями. Наш полк снова, как и в предыдущем году, взял приз. Смотреть на пробег собралось много публики, приехал и мой двоюродный брат, королевич Андрей Греческий – он был кавалерийским офицером у себя в Греции.
В последний день маневров и перед самым их окончанием я был послан ординарцем к командиру Гвардейского корпуса, генерал-лейтенанту Данилову. Он важно ехал по военному полю на своем рыжем драбанте в сопровождении большой свиты. Через некоторое время он меня подозвал и велел передать главнокомандующему о каком-то движении генерала Брусилова, который в этот день командовал корпусом кавалерии. Я поскакал в направлении, в котором должен был находиться великий князь Николай Николаевич. Был я на своем мерине Королевиче, завода Остроградского, с отвратительными движениями: он плохо шел галопом и его приходилось все время подбадривать. Наконец, я увидел полевого жандарма и спросил его, где находится великий князь, но он не дал мне определенного ответа. Вдруг я увидел громадную свиту и поскакал к ней. Во главе ее ехал государь и рядом с ним – Николай Николаевич. Я подскакал к Николаю Николаевичу и начал докладывать ему поручение генерала Данилова. Но Николай Николаевич велел мне докладывать государю. Я очень волновался и запыхался из-за моего несчастного мерина, который тяжело дышал. Передавая поручение генерала Данилова, я сказал: “Корпусный командир…” – но Николай Николаевич тотчас же переспросил меня: “Какой корпусный командир?” Я ответил ему. Когда я кончил доклад, он отпустил меня, велев ехать обратно шагом, должно быть, заметив, как тяжело дышит моя лошадь.
Я почему-то мечтал завести попугая какаду. Командующий полком полковник Воейков обещал мне его подарить, если я с ним поеду на охоту. Никто из нас никогда не был охотником. Отец и дяденька никогда не охотились