Лёгкая непрактичность. Стихи и проза. Жорж Дмитриев
взор.
Каменными, серыми глазами смотрит город на меня и
Входит совсем тихо, просто, без усилий
В открытую его красотам мою душу.
Да, здесь спешить нельзя,
И невозможно разорвать,
Наш диалог с творением Петра.
Однообразная красивость его гранитных берегов, седой
Исаакий, Мраморный дворец и Петропавловская крепость —
Всё скреплено требованием Веры и под надзором Ангела
Александровской колонны
В соседстве трепетном с музеем Эрмитажа,
С его несметными дарами разноязычных гениев искусств.
В пролёты Невского проспекта
Нас мчат крутые иномарки, а
В гавань с моря к нам плывут все флаги мира
С отданием чести ритуала штандарту русскому и
Склянки вторят полуденному залпу со стен,
Одетых камнем самодержавной в царстве Катериной —
Как не любить всё то, что гордо нас являет миру!
Виват! Блистательный Санкт-Петербург!
Душа Петербурга
Дух напряжён, как тетива.
Всё, что реально – нереально.
Непокорённая Нева
Течёт сквозь время,
Мосты вздымая вертикально,
Все флаги мира в гости принимая.
У Петербурга есть другой,
Небесным ангелом хранимый.
Там Пётр железную рукой
Пытает сына – Алексея.
Два города, один – в другом,
Неразделимо кровное единство.
Гранитом стен высоких, крепостных
И каменными львами у
Особняков вельможных слуг
Вознёсся град Петров,
Двойную суть свою
Потомкам сохраняя.
Где наводнений страшных череда
Смыкается требованием Веры и
Стойкостью в блокадные года, и
Жертвенностью павших.
Некрополь царственных особ
Прах сгинувших сегодня принимает.
Столица и город с областной судьбой,
Как отражение истории России,
Даёт нам право осуждать и
Не судимым быть, так как
Дышать, щеколдами дверей звеня,
Научишься лишь в Питере живя!
Моя молитва
По слову Твоему мне требуется жить,
Закинув сеть, её наполнить рыбой
И при участии Твоём
Преобразить себя
Твоим благоволением!
Чтоб в золоте и серебре
Я не пренебрёг иными,
Не худшими, а лучшими чертами,
И жизнь моя была освящена
Завета нужными строками!
Ветром форточку открыло
Ветром форточку открыло и в неё стремглав,
Совершенно необычно, даже как-то нереально,
Две сороки залетели и усевшись на столе,
Дружно, словно по указке, распавлинили хвосты!
Право, я такого чуда, век прожив, ещё не знал:
В переливах чёрно-белых и атласно-голубых,
С фиолетовым оттенком пышно веером раскрыли,
Как на кастинге