Нада. Генри Хаггард
реторию. Погода была холодная, травы очень мало, а иногда и вовсе не было, что представляло немалое затруднение для прокорма волов и усложняло путешествие. Европейца соблазняла, однако, высокая ценность его транспорта в это время года, которая должна вознаградить его за возможную потерю скота. Он храбро продвигался вперед. Все шло хорошо до маленького города Тангера, на берегах р. Дугузы, где находился крааль Чеки, первого царя зулусов, приходившегося дядей Сетивайо.
В первую же ночь, после отбытия из Тангера, погода значительно посвежела, густые серые облака заволокли небо и скрыли звезды.
«Однако, если бы я не знал, что нахожусь в Натале, я сказал бы, что надвигается снежная буря, – подумал про себя европеец. – Я часто видел такое небо в Шотландии – оно всегда предвещало снег!»
Затем он вспомнил, что в Натале уже много лет не бывало снега, это мысль отчасти успокоила его. Европеец выкурил трубку и лег спать под навесом одной из повозок. Среди ночи его разбудило ощущение сильного холода и слабое мычание волов, привязанных к повозкам. Он высунул голову из-под навеса и осмотрелся. Земля была покрыта густым слоем снега, в воздухе носились бесчисленные снежинки, разгоняемые холодным резким ветром. Путешественник вскочил, поспешно натягивая на себя теплую одежду, и стал будить кафров, спавших под прикрытием повозок. Не без труда удалось вывести их из оцепенения, которое уже начинало овладевать ими.
Кафры вылезли из-под повозок, дрожа от холода, закутанные в меховые одеяла.
– Живо, ребята! – обратился он к ним на зулусском наречии. – Живо! Что ж вы хотите, чтобы скот замерз от снега и ледяного ветра? Отвяжите волов и загоните их между повозками, они хоть немного защитят их!
С этими словами он засветил фонарь и соскочил с повозки в снег.
С большим трудом удалось наконец кафрам отвязать волов, закоченевшие пальцы плохо повиновались им, когда пришлось развязывать замерзшие веревки.
Повозки были выдвинуты в ряд, и в пространство между ними загнали всех тридцать шесть волов, которых и привязали посредством веревок, накрест протянутых между колесами. Покончив с этим делом, европеец снова взобрался на свою холодную постель, а дрожавшие от холода туземцы, подкрепившись ужином, расположились во второй повозке, натянув на себя парусину от походной палатки. На некоторое время водворилась тишина. Изредка раздавалось лишь беспокойное мычание столпившихся быков.
«Если снег не перестанет, я потеряю свой скот: он не вынесет этого холода», – думал про себя европеец.
Не успел он мысленно выговорить эти слова, как послышался треск порванных веревок и громкий топот копыт. Европеец снова выглянул из повозки. Волы, сбившись в кучу, бросились бежать и скоро исчезли в темноте ночи, ища защиты от холода и снега.
Через минуту они совершенно исчезли из виду. Делать было нечего, оставалось лишь терпеливо ждать рассвета. Наступившее утро осветило местность, густо засыпанную снегом. Предпринятые поиски не привели ни к чему.
Волы быстро убежали, и следы их занесло свежевыпавшим снегом. Европеец призвал на совет кафров и спросил, что теперь делать. Один советовал одно, другой – другое, но все были согласны с тем, что надо дождаться, чтобы снег растаял, прежде чем что-либо предпринять.
– Или пока мы сами не замерзнем, дураки вы такие! – возразил угрюмо европеец. Он был сильно не в духе, что, впрочем, было вполне естественно. Европеец терял по меньшей мере четыреста фунтов стерлингов на одних пропавших волах (около 3600 руб.) Наконец один из слуг выступил вперед – до этой минуты он упорно молчал – погонщик первой повозки.
«Отец мой, – обратился он к европейцу, – вот что я имею сказать. Волы пропали, а след их заметен снегом. Никто не знает, куда она побежали, живы ли они или представляют из себя груду костей; но там, внизу, в краале, – он указал рукою на несколько шалашей, расположенных склону холма, – приблизительно в двух милях расстояния живет колдун по имени Цвите. Он стар, очень стар, но обладает знанием, и если кто может сказать вам, отец мой, где находятся пропавшие волы, то это он!»
– Что за глупости! – ответил ему европеец. – Но так как в краале будет не холоднее, чем в этой повозке, пойдем туда и спросим, пожалуй, Цвите. Принеси-ка бутылку джина и немного нюхательного табаку для подарков!
Час спустя европеец уже находился в шалаше старого Цвите. Путешественник увидел перед собою очень старого человека, от него остались почти одни кости. Старик ослеп на оба глаза, и одна рука, а именно левая, была мертвенно-бледная и сморщенная.
– Что ты хочешь от старого Цвите, белый человек? – спросил старик тоненьким голосом. – Ведь ты не веришь мне? Не веришь в мое знание? Зачем же мне помогать тебе? А все же я исполню твое желание, хотя оно и противно вашим законам, а ты нехорошо поступаешь, обращаясь ко мне. Но я хочу доказать тебе, что не все ложь в нас, зулусских колдунах, и помогу тебе. Ты хочешь знать, отец мой, куда девались твои волы, прячась от холода? Не так ли?
– Совершенно верно! – ответил европеец. – У вас длинные уши!
– Да, отец мой. У меня длинные уши, хотя и говорят, что я стал глохнуть. У меня