Житие борзого. Повести и рассказы. Елена Дымченко
и жалобно скулил, забившись в самый угол. Он чувствовал себя таким одиноким, каким не чувствовал никогда, и это ощущение пустоты вокруг себя он запомнил навсегда, и всю его последующую жизнь именно чувство одиночества было самым большим его страхом.
И тут он опять почувствовал эти руки. Обхватив его маленькое, трепещущее тельце они вновь подняли его, лишив свободы. Он дрожал от пережитого, скуля и подвывая. Ему так были нужны тепло и защита, что доверчиво прижавшись к ним, он почувствовал вдруг, что прошлые его страхи куда-то уходят и он уже не один. Он вдруг поверил этим теплым и сильным рукам, которые до этого принесли ему это страшное одиночество и пустоту. А поверив однажды, он уже верил всегда, пока по другому он не умел. И. согретый теплом этих рук, он уснул спокойным сном.
Глава 2. Божество
Наконец прошла эта длинная ночь. Смирившись с тем, что он не смог бы изменить, Коротай, так нарек его новый хозяин, блаженно потягиваясь, встретил новый день.
Он был всего на всего щенок и он был сыт и надежно защищен от всех бед этими сильными, добрыми руками. Когда к нему пришло это ощущение, он не знал и не смог бы себе объяснить, да это было и не важно для него. Да и что с него взять, он всего лишь маленький собачий ребенок. Во всяком случае, вчерашние страхи отступили и перед ним открылся новый мир, а это так интересно. Неведомое звало, неудержимо влекло его и сопротивляться этому заманчивому зову он не мог. Маленький и бесстрашный, он смело двинулся навстречу своей новой, неведомой жизни.
Лапы расползались, не слушались. Падая и каждый раз упрямо поднимаясь, он тщательно обследовал свое новое логово. Запахов было очень много и они были странные, незнакомые, но был один запах, который вдруг что-то напомнил ему – он был похож на запах ТОЙ, которую он искал вчера, но так и не нашел, и в то же время совсем другой, чужой. Он завораживал, звал за собой и, послушно следуя ему малыш ковылял, спеша, по длинному и такому темному коридору. С каждым шагом запах становился все сильнее, он забивал жадные, крохотные ноздри Коротая, заставляя маленькое сердечко тревожно и учащенно биться. К нему примешивались и другие запахи, но этот был сейчас самый главный. Что он нес в себе? В нем была угроза, и в то же время он неудержимо притягивал к себе малыша.
Вдруг, из-за полуоткрытой двери в темноту коридора вышел ОН. Коротай застыл. Восторг и страх вдруг переполнили его трепещущую детскую душу, лишая возможности двигаться. ОН тоже стоял. Как ОН был прекрасен! Большой, сильный, невероятно красивый, он, казался нереальным. Черные глаза его горели в полумраке неистовым огнем. Длинная, струящаяся псовина1, казалось, светилась в темноте – так она была бела и блестяща. Несомненно, ОН был богом! А бог мог карать и ласкать, власть его была беспредельной. Коротай безоговорочно и сразу поверил и принял это. Восторженно блестя глазенками, он смиренно ждал знака от божества. Маленький, смешной малыш
Псовина – шерсть у борзых, гончих и других охотничьих собак.