Лохк-Морен. Крепость Блефлэйм.. Максим Владимирович
в пасти.
– Пошли отсюда, пока не поздно. Это плохое место. Вот потому и бандиты не прятали толком свои деньги, кто будет по своей воле здесь рыться?! – Томас нервно проговорил свои слова, удивившись, что его голос немного дрожит.
Они подняли головы, и он увидел в их глазах странное выражение, осоловелое и бездумное. Мельком взглянув на фреску, Томас почувствовал, как его голова наполнилась свинцом. Ему показалось, что он слышит музыку, ритмичную, идущую откуда-то издалека, и как будто замершие фигурки на полу начали свой размеренный танец. Магия, магия настолько старая, что даже сам мир не был таким уж старым рядом с ней. Где-то глубоко раздавались мерные удары большого барабана, и тихо грустно пела свирель. Раз-раз-два-раз-раз-два-будь-с нами-раз-войди-в-круг-раз-раз-два-три. Томас помотал головой и сжал до боли кулаки. Он выдохнул воздух, закрыл глаза, глубоко вдохнул, а затем, стараясь не смотреть на круг, подошёл в Шоне и взял её за руку. Девушка не сопротивлялась, покорно пошла за ним. Он отвёл её к коням, нервно прислушивающимся к чему-то, посадил на одного, кажется это был конёк сира Яго.
– Жди меня и не слезай с коня!
Она не повернула головы, оставшись недвижимой в седле. Затем он проделал это с сиром Яго, посадив его на Левкоя. Последним был сир Эдмунд. Вышло так, что он оказался намного больше способным к сопротивлению магии, либо не взирал с таким любопытством на фигурки, как Шона и сир Яго. Выйдя из комнаты, он неожиданно вырвал свою руку из руки Томаса и уставился на него, немного ошарашенный.
– Что?! Где?! А где наяды?! Куда….Ох!
Надо отдать должное, сир Эдмунд сумел быстро прийти в себя, в отличие от более пожилого Айдла и Шоны. Те всё ещё продолжали тупо смотреть впереди себя. Колхаун, или кто он был на самом деле, скривил рот и помассировал правой рукой затылок. Затем глядя покрасневшими глазами, тихо, почти шёпотом сказал. Голос у него был, как у старика, хотя с каждым словом речь становилась более обычной.
– Ты когда-нибудь встречался с чем-то подобным? Ведь ты не тот, за кого себя выдаёшь. Кто ты? Впрочем, нет, прости, я и сам тут под именем, не совсем привычным для моих….моих людей.
– Не знаю, там, откуда я родом, такое называют, э-м-м, шепотом Древних, что бы это не значило, вещь отвратительная и опасная. И спасения от него нет. Если человека, застигнутого такой музыкой, не вывести из силы круга, то он так и умрёт, увлечённый игрой и танцем с воображаемыми партнёрами. А может и не воображаемыми? Кто знает? Вы, или быть может, перейдём на «ты»? И представимся, наконец, друг другу настоящими именами?
– Нет, не стоит. И я буду тоже обращаться к вам на «вы», сир. А настоящего моего имени вам лучше и не знать. Как и мне вашего. Для нашего обоюдного спокойствия.
– Хорошо. Что вы видели и слышали? И не думаете ли, что пора нам убираться из этого проклятого места?
Сир Эдмунд, Томас решил продолжать называть его этим именем, задумался,