Убырлы. Шамиль Идиатуллин

      – Ты чего разбегался? – спросила медсестра. – Там все в порядке?

      Я снова закивал – и впрямь на бегу. Пока добрая медсестра меня еще куда-нибудь не проводила. В юношеский инфаркт, например. Знаю ведь, что фамилия у нас далеко не оригинальная – и вот так попался. Сердце до сих пор тарахтело как подорванное. Впредь умнее буду.

      Сильно умнее я не стал, но маму нашел сам – в третьей палате отделения неврологии, это на седьмом этаже, сразу за большим холлом с телевизором, из которого через равные промежутки времени неслись аплодисменты, прерывавшие пронзительный голос, не понять, мужской или женский. Вокруг сидел десяток старушек и тетенек в пестрых халатах, а по углам жались несколько пожилых дядек в спортивных штанах и футболках или клетчатых рубашках.

      Мама была не старая и не пугающая. Мама не сидела под стулом и не торчала пугалом посреди палаты. Мама просто плакала, сидя на краешке кровати. Тихо и горько, как маленькая девочка.

      – Мам, ты чего? – спросил я, входя в палату.

      Мама поспешно отвернулась от двери, пряча лицо. И тут же развернулась обратно, щуря заплаканные глаза.

      – Наиль? – прошептала она.

      – Да, мам, привет, – подтвердил я неуверенно. Не понимал я ее взгляда, размытого и нетвердого какого-то.