Небоскребы в траве. Часть 1. Новый человек. Амолинг Амолинг Амолинг

      Эпизод 1: Конец живого – начало неживого

      1. Монолог отца

      А столетья прошли – ошарашили земли:

      Переделка понятий, засилье глупцов;

      Отдалились от пращуров новые семьи,

      Что гордятся богатством убийц и воров.

      И жарок расцветает в стеклянной траве,

      И звенят за рекою стальные стрекозы:

      Знать, органика слилась с железом навек,

      Как сливаются с небом метели и грозы.

      Волочусь по Тула́ну, по пояс в железе…

      Чистоту родника я признаю?

      Попью?

      О зернистом и хлебном мечтая и грезя,

      Я природу сильнее железа люблю.

      И храню в стебле сердца одно предсказанье,

      Что когда-то сказал мне твой дед, мой отец:

      «Коль погибнет Тула́н, то придёт наказанье, –

      И деревьям, и зверю, и птице – конец».

      2

      Сто́ги, у асфальта сто́ги

      Синие, всегда в пыли.

      В дёрн крестьянки хромоногой

      Провалились костыли.

      Помогаю бабке древней,

      Выйти с поля – нелегко!

      В городе я, как в деревне

      Современной, но глухой.

      3

      В городе нашем Лони́нго растёт –

      Дерево, соединённое с травами,

      Мхами, цветами поблекшими, алыми, –

      Здесь целлюлозно-бумажный завод.

      Дерево жизни нельзя вырубать…

      Как мне рассказывал дед мой по матери:

      «Если не станет Лони́нго, утратим мы

      Лоно землицы и водную гладь».

      Листья Лони́нго парят над землёй,

      Словно воробушки – сине-зелёные,

      Ветви врываются в рамы оконные,

      Падая на́ пол мечом и стрелой –

      Знак приближенья трагедий и войн.

      Скоро столкнёмся мы с новыми буйствами?

      Мир, разобщённый с природными чувствами,

      В руки ладонь не берёт…

      Телефон.

      4

      Стыдно смотреть, что – предания предков?

      Бесится люд, сумасшедший и злой,

      Новая поросль – врозь с головой,

      Старые пни не рождают ростков.

      Хлещут природу и рубят, и жгут

      Леса останки.

      И денежек ждут.

      Смок, как в Гонконге, стоит над Тула́ном,

      Катится дым по лугам и кварталам.

      5. Плач леса

      (Из книги Николая Зарубина «Осенние песни»)

      Я – синичка, синичка, синичка.

      Я – бельчёнок, зайчёнок, грачёнок.

      Погорели гнездовья от спички,

      Кем-то брошенной, незагашённой.

      Мор и смрад опустились на землю,

      Мы бездомные стали навеки.

      И какого опились вы зелья –

      Обезумели вы, человеки.

      Я – кукушка, кукушка, кукушка.

      Я лисёнок, а я – медвежонок.

      Прислони своё ухо и слушай –

      Ветер воет и он обожженный.

      Обгорели от края до края

      Неба синь и глубокие реки.

      Что ты делаешь, видно, не знаешь –

      Обезумели вы, человеки.

      Я – букашка, букашка, букашка.

      Я – листочек, травинка, кузнечик.

      Погибать от огня очень страшно,

      От небрежности человечьей.

      Мы – живые, гонимые страхом,

      Как же ты, человек, не заметил,

      Что ступаешь дорогою праха?

      Это – пепел…

      И там тоже –

      Пепел…

      6. Монолог деда

      Погорели гнездовья от спички,

      Не поют подпалённые птички,

      И леса не рождают росточков,

      Не набухли весенние почки.

      Что ж незваный прогресс технократий

      Рвётся в хаты соседей да братий?

      Мой внучок, расскажи, что в деревне

      Жизнь – не жизнь, без картохи и ревня!

      Расскажи, что блага́ технократий

      Не заменят руки и объятий.

      Напоследок