Казус Белли. Роман Воликов

      УТРО ТУМАННОЕ. РАЗ.

      Она посмотрела на часы. Начало девятого, в Барнауле день в разгаре. Она тихонько вздохнула и едва не расплакалась. Какого рожна я припёрлась в Москву? Юлька, сволочь, уговорила, прилетай, посмотришь, как я живу. Она недолюбливала старшую сестру. Вообще-то, никаких конкретных причин для этого не существовало. Когда Юлька заканчивала школу, она была сопливой пятиклассницей и смотрела на длинноногую сестру с известной долей зависти. Она росла, Юлька каждое лето неудачно пыталась поступить в театральный, на зиму возвращалась в Барнаул, спала до обеда, потом до поздней ночи таскалась по друзьям-знакомым. Отец недовольно хмурился и однажды закатил Юльке скандал – хватить сидеть у меня на шее, устраивайся на работу, давай возьму нормировщицей на радиозавод. Юлька взбрыкнула и переехала к маминой бабушке – в комнату в коммунальной квартире в старом обшарпанном доме.

      Она поднялась с дивана и осторожно, на цыпочках, прошла в сторону спальни. Юлька спала, завернувшись с головой в одеяло. Кирилла рядом не было. Интересно, когда ушёл, подумала она, я не слышала.

      За месяц до приглашения в гости Юлька обрадовала – наконец-то личная жизнь налаживается. Я встретила хорошего человека, сказала Юлька в телефонном разговоре. Хороший в её понимании означал богатый. Мы живём вместе почти год. Он был женат, буквально на днях добился через суд развода, планируем подать заявление в ЗАГС. Пока снимаем квартиру, он оплатил взнос в шикарную новостройку на Чистых Прудах, до конца года обещают закончить дом. Приезжай, ты уже сто лет не была в Москве.

      Она рассказала новости отцу. Отец отреагировал сдержанно, но было видно, что он рад за старшую дочь. В субботу, когда всей семьёй – она, Паша и болтунишка Настя (до трёх лет молчала будто немая, а потом как разговорилась) как обычно пришли к нему в гости, отец выпил лишнего и, позвав на кухню, зашептал, не сдерживая эмоций: «Я уж думал, Юля в шлюху превратится. Или того хуже, сопьётся как мать. Слава богу, нашёлся человек, который её терпеть будет».

      Она посоветовалась с Пашей, уговорила Настю пожить неделю вместе с папой у свекрови и полетела, в Москве она в самом деле давно не была, последний раз шесть лет назад, когда с Юлькой они возвращались из того проклятого турне по Румынии. Впечатлений, полученных в горном отеле в Карпатах, где Юлька работала стриптизёршей, а она вообще непонятно кем, официально – консумат, ей оказалось предостаточно, практически сразу по возвращению в Барнаул она откликнулась на предложение своего давнего, едва ли не с детского сада, ухажёра, в первую брачную ночь залетела и через девять месяцев благополучно разрешилась Настей, к искренней радости большой и дружной Пашкиной семьи. Перед приземлением она зашла в самолётный туалет и внимательно изучила себя в зеркале. Какая красивая девушка, подумала она, и всего-навсего двадцать четыре года.

      Покурить бы сейчас, она поискала на кухне сигареты. В пепельнице лежало несколько окурков. Когда же он ушёл, ей стало в конце концов просто любопытно, можно сказать, сбежал, так тихо, она даже не услышала стука входной двери. Она брезгливо взяла пальчиками окурок и бросила его обратно в пепельницу. Господи, что же теперь делать?

      Юлька встретила в аэропорту, одета неброско, но по высшему разряду. Чувство стиля у неё врождённое, подумала она и вспомнила, как лет в четырнадцать сестра отправилась по звонку подружки за импортными сапогами куда-то в алтайскую глушь, два часа на электричке от Барнаула, зимой, в мороз, в пургу. Отец едва с ума не сошёл, поднял на уши знакомых милиционеров, Юлька заявилась домой в одиннадцатом часу вечера, сияющая, с желанной добычей в сумке.

      На новогодние каникулы были в Париже, сказала Юлька, неделя по бутикам, у меня и для тебя подарки приготовлены. Они едут в шикарном чёрном автомобиле, водитель безукоризненно вежлив и подтянут. Чем он занимается, спрашивает она. Кирилл, Юлька лениво смотрит на запруженную кольцевую дорогу, что-то связанное с сахаром, пароходы, заводы, плантации, на Кубу часто летает. Но нормальный, добавляет Юлька, в театр ходит, книжки читает, баню не любит, хотя у него в загородном доме есть. Сколько ему, спрашивает она, внутренне приготовившись услышать возраст молодящегося дедушки. Тридцать три, улыбается сестра, почувствовав скрытую интонацию вопроса, отличный возраст начинать новую жизнь с новой женой.

      Может быть, ей это приснилось? Она сидит на диване, растерянно соображая, как лучше поступить. Наверное, правильнее всего собрать сумку и уехать в аэропорт, пока Юля не проснулась. Пусть сама со своим хахалем разбирается, без меня.

      Познакомьтесь, сказала Юлька, Тоня, моя младшая сестрёнка. Время семь вечера, она выспалась, побалдела в ванне, надушилась юлькиными парижскими духами и готова к вечерней московской жизни. Отлично, говорит Кирилл, на Остоженке открылся новый ирландский паб, поехали, девчонки, в этом городе надо осваивать заведение быстро, пока не испортилось. Сколько же они пьют, думает она, а он своеобразный, на немца похож, не сказать, что красавец, скорей сказывается благотворное воздействие немеряного количества денег, глаза странные,