Разбойники. Фридрих Шиллер
что жизнь немца проходит в еде, питье, механической работе и сне, что в этом кругу он бессмысленно двигается до тех пор, пока у него не закружится голова, и он не упадет, чтобы не вставать более. Трудно выяснить характер народа, которому предоставлено так мало свободы, как нам, несчастным немцам: каждая характерная черта, которую мимоходом отметит перо беспристрастного наблюдателя, может открыть ему дорогу в общество колодников. Но, несмотря на то, что господствующая у нас форма правления не дает немцу возможности проявлять свою активность, все-таки мы люди, не лишенные страстей, и при случае действуем не менее энергично, чем французы или англичане. Когда у нас будут оригинальные немецкие романы и собрание немецких анекдотов, тогда философу будет не трудно до тончайших оттенков определить национальный немецкий характер. – Вот рассказ, события которого происходили среди нас, и я предоставляю какому-нибудь даровитому писателю право сделать из него комедию или роман с тем условием, чтобы он отважился удержать Германию в качестве места действия, а не переносил сцены в Испанию или в Грецию.
Один б…ский дворянин, предпочитавший деревенское уединение шуму придворной жизни, имел двух сыновей с весьма несходными характерами. Вильгельм был благочестив, по крайней мере он молился так часто, как вы могли только пожелать, был строг к себе и к ближним, когда они поступали дурно; он был покорнейшим сыном у своего отца, прилежнейшим учеником у своего гувернера, мрачного фанатика и ревностного поклонника порядка и экономии. Карл был во всем полной противоположностью своему брату. У него была открытая, впечатлительная натура; он был временами ленив и нередко раздражал родителей и воспитателя своими легкомысленными шалостями. Но светлая голова и доброе сердце делали его любимцем всех домочадцев и всей деревни. Только его строгий брат и педант-гувернер, которого душила желчь при виде своеволия Карла, не прощали ему его недостатков.
Оба брата поступили в гимназию в Б. и остались там верны себе. Строгий почитатель прилежания и добродетели осыпал похвалами Вильгельма, а Карла аттестовал, как легкомысленного, невнимательного юношу. В университете Вильгельм не изменил своего скромного образа жизни, тогда как пылкий темперамент Карла не позволял ему успешно бороться с искушениями, встречавшимися на его пути. Он стал поклонником Цитеры и последователем Анакреона. Вино и любовь были его любимыми предметами; наукой он занимался только урывками. Словом, он был одною из тех мягких натур, для которых чувственные удовольствия всегда имеют прелесть, и которых созерцание прекрасного приводит в платонический восторг. Строгий Вильгельм бранил его, писал о его поведении домой и навлекал на него упреки и угрозы. Но Карл был еще слишком ветрен, чтобы жить по правилам прописной морали, хотя его расточительность и безграничная щедрость к бедным товарищам вовлекли его в долги, настолько значительные, что скрывать их долее было невозможно. К этому присоединилась несчастная дуэль, которая окончательно лишила его расположения отца и поставила его в необходимость покинуть университетский город под покровом ночной темноты. Весь мир был перед ним и казался ему пустынею, где он не мог найти ни пропитания, ни убежища.
Барабанный бой вывел его из этих размышлений, и он последовал за знаменем Марса. Он стал в ряды прусской армии, и быстрота, с которой король Фридрих увлекал свои войска от одного чудесного подвига к другому, не оставляла ему времени заглянуть в себя. Карл был храбрым солдатом и в битве при Фрейберге (1762 г.) был ранен. Он слег в лазарет; картина человеческого горя была перед его глазами. Стоны страдальцев, хрипение умирающих, жгучая боль от собственной раны разрывали его мягкое сердце, и Карл воспрянул духовно: с горьким раскаянием посмотрел он на свои недостойные увлечения, проклял их и решился стать добродетельным и благоразумным. Немного оправившись, он написал нежнейшее письмо своему отцу, в котором открыто признавался в своих проступках, рисовал картину постигших его бедствий, свое раскаяние и молил о прощении, давая самые торжественные обещания исправиться. Напрасная попытка! Суровый Вильгельм перехватил его письмо, и Карл остался без ответа.
Мир был заключен, и полк, в котором служил Карл, распустили. Новая буря в сердце Карла! Но не желая более бродить по безжалостному свету, он решил трудиться. Променяв свой мундир на рабочую блузу, он поступил в батраки к крестьянину, жившему на расстоянии полутора часов ходьбы от родового замка его отца. С образцовым усердием работал Карл в поле и на ферме. В часы досуга он учил детей своего хозяина, и успехи учеников вознаграждали его за труд. Его доброта и разнообразие его талантов сделали его любимцем всей деревни. Под именем доброго Ганса он стал известен даже собственному отцу, которому часто случалось беседовать с ловким работником и хвалить его, не подозревая, кто перед ним. Однажды добрый Ганс работал в лесу. Вдруг слышит он глухой шум, идет на него с топором в руке и – о ужас! видит своего отца в отчаянной борьбе с замаскированными разбойниками, которые насильно вытаскивают его из коляски. Кучер лежит на земле, обливаясь кровью, смертоносная сталь готова вонзиться в грудь старика. Но сыновняя любовь воодушевляет Карла и удесятеряет его силы: как безумный, бросается он на злодеев, укладывает троих на месте, а четвертого обезоруживает и связывает. Потом он усаживает