Жена моего мужа. Дарья Донцова
де-то вдалеке заухала сова. Я шла ни жива ни мертва от ужаса.
– Даша, – донеслось откуда-то из-под земли, – Дашутка, иди сюда.
Почти потеряв рассудок, я двинулась на зов.
– Сюда, сюда, – звал голос, – скорей, ко мне.
Наконец, с трудом вытаскивая из липкой грязи ступни, я добралась до свежевырытой ямы, чьей-то будущей могилы, и заглянула внутрь.
На дне в луже лежал мой бывший муж Максим Полянский, почему-то одетый в женский сарафан.
– Дарья, помоги, – прошелестел он и стал тянуть вверх руки.
Оцепенев, я наблюдала, как его предплечья удлиняются, удлиняются и ладонь подбирается к краю могилы…
Ледяная жуть сковала сердце, ноги начали мелко дрожать, из груди вырвался нечеловеческий вопль.
Вдруг все исчезло, и я услышала легкое повизгивание, потом приятная теплая тряпочка пробежала по лицу. Глаза открылись, тело само собой село в кровати.
На постели, отчаянно вертя хвостом, ерзал пит-бультерьер Банди. Очевидно, услышав, что хозяйка орет во сне дурниной, пес вскочил на кровать и принялся лизать мне лицо.
– Спасибо, милый, – пробормотала я, – надо же, какой кошмар приснился!
Будильник показывал ровно восемь утра, по моим понятиям – несусветная рань. Открыв тумбочку, я нашарила любимые «Голуаз» и с опаской закурила. И сын, и дочь, и невестка категорически запрещают дымить в постели. Но моя спальня расположена в правом крыле второго этажа нашего дома, а их комнаты – в левом. Авось не унюхают. И притом, надо же успокоиться, экая чушь привиделась.
Я вылезла из-под тепленького пухового одеяла и подошла к окну. Наш сад цвел буйным июньским цветом. На небе ни облачка, солнышко уже припекает. День обещает быть чудесным.
Но страшный сон не выходил из головы. Совершенно не верю во всякую чепуху типа предчувствий, но мне никогда ничего не снится. Тем более Максим.
Полянский был вторым в череде моих четверых мужей, и прожили мы всего ничего – около двух лет. В то далекое время Максим походил на молодого Есенина – белокурый, с ясной улыбкой. Характером Макс обладал замечательным. Никогда не сердился, ел все подряд, не обращал внимания на отсутствие чистых рубашек и носков, не пил и практически всегда находился в хорошем настроении. Жить бы нам да радоваться, но и на солнце обнаруживаются пятна. У Максима их оказалось два – патологическая, невероятная любовь к дамскому полу и дорогая мама Нина Андреевна.
Возможно, я когда-нибудь и смогла бы привыкнуть к бесконечной череде постоянно меняющихся любовниц! Хотя появление мужа около часу ночи с виновато бегающими глазами не радовало.
– Дусик, – раскаивался супруг, целуя меня в лоб, – Дусик, люблю тебя больше всех, а это так, для вдохновения.
И он быстренько бежал в ванную, распространяя запах чужих духов. Беда состояла в том, что Макс походил на Есенина не только внешне, муж тоже пописывал стишки и даже выпустил небольшой сборничек. Поэтическая натура требовала постоянной подпитки, отсюда – бесконечные романы и любовные приключения.
Но если с батальонами дам сердца еще можно было примириться, то любимая свекровь – это то, перед чем я спасовала.
Забыть ее первый визит ко мне в гости невозможно. Обитала я тогда в Медведкове, в двухкомнатной «распашонке», с кухней-«мыльницей».
Нина Андреевна сняла сапоги, протянула Максу пальто и радостно сказала будущей невестке:
– Как у вас мило! Мне нравится, когда люди не гоняются за красотой и уютом, не делают фетиша из домашнего хозяйства, а просто живут, как живется.
Я вздрогнула. Накануне три часа драила «хрущобу», чтобы понравиться предполагаемой свекрови. Нина Андреевна присела к столу и принялась расхваливать угощение:
– Тортик! Великолепно, давно не ела ничего готового. Просто надоело: как придешь куда-нибудь, все домашнее подсовывают – пирожки, кулебяки… А у вас покупное, чудесно! Правильно, деточка, нечего с молодых ногтей в домохозяйку превращаться.
– Но, мама, – завел Макс.
– Замолчи, замолчи, – велела свекровушка. – Не позволю обижать Дашу, всегда стану на ее сторону, даже если она и чуть-чуть не права.
Вот так! После свадьбы я с маленьким сыном Аркадием переселилась в необъятные генеральские хоромы на улице Воронова. Потекла семейная жизнь, закончившаяся через два года нашим с Кешкой поспешным бегством назад, в Медведково.
Улепетывали в одиннадцать ночи, пользуясь тем, что Нина Андреевна легла спать, а Макс загулял с очередной дамой. У меня в руках покачивался чемоданчик с немудреными вещичками, Кешка, отдуваясь, тащил в корзинке огромного и тяжеленного кота Себастьяна. Мы не претендовали ни на какое совместно нажитое имущество, польстились только на кота.
Потом Нина Андреевна несколько месяцев звонила мне, призывая вернуться. Но Макс вскоре женился на Люське, и общение прекратилось. Правда, бывший супруг никогда не забывает поздравить меня с Новым годом, днем рождения и 8 Марта. На самом деле он милый, но общаться с ним лучше издалека, в качестве подруги,