Большой секрет, или Всемогущий шар. Фантастика. Татьяна Мелькина

      Открытие

      Кремль. Президентская резиденция.

      Пока президент отвечает на длительный звонок, профессор, взмокший от нетерпения, поднялся из удобного кресла, теребя руки о рабочий халат и, то и дело, потирая им же запотевающие очки. Ему не терпится, очень горит скорее выстрельнуть свои созревшие и доведённые, по его мнению, до совершенства идеи. Это секретно. Ни единой душе не известно о новейшем открытии, которое немедленно надо воплотить в реальность. Ведь он так боится, что ещё кто может открыть подобное, ведь это так просто. Всегда ведь так, как до чего-нибудь догадаешься, другие могут это уже воплотить в реальность. Хотя, именно у нашего профессора ничего подобного никогда не было. Он всегда первый в своих открытиях, пусть даже впервые они и провалятся, но он первый, а там дело техники. Он всегда настойчив и добивается своего.

      Профессор зажмурился, потирая липкие от пота виски, казалось бы, от головной боли, но нет, его снедает нетерпение и мысли беспрерывно вертятся и совершенствуются в его голове, нарушая порядок. Словно школьный подросток перед учителем, ожидающий экзаменационных вопросов. Хоть и знаешь предмет на отлично, нервное состояние может помешать сконцентрироваться над чёткой формулировкой мыслей и перевоплощение их в слова и начать городить вокруг да около, всякую ересь.

      Щелчок. Это легла телефонная трубка на аппарат. Глубокий вдох президента донёсся до чутких ушей учёного. Не надо ничего говорить, по одному взгляду понятно, первый человек страны хоть и устал, очень заинтригован в новом открытии и одобрительно кивнул приступать к делу, глядя на большую кипу непонятных исчерченных бумаг, казалось в полной беспорядочности.

      – Вот, – начал профессор, теребя халат, хочется так много сразу сказать, и чтобы ничего не было упущенным и смешным, а наоборот. Надо правильно начать. Медленно, чётко, не сумбурно. Глубокий вдох. – Я знаю большой секрет нашего земного мира! – Президентская бровь на серьёзном лице подскочила вопросительно вверх. Хотя, перед посторонними он никогда не позволяет своему лицу, какую-либо реакцию. Просто, решил поощрить преданного делу и стране профессора своим удивлением, и молчаливо ожидать продолжения.

      – Я всё перепроверил и пересчитал. – Очень серьёзно утвердил учёный, чтобы президент не начал думать что-нибудь не лестное про то, что твориться в его учёной голове. Хотя, не об этом сейчас, надо думать. Продолжая искать дольку веры в президентском лице, продолжал говорить. – У меня всё готово, абсолютно все схемы. Всё! Теперь, мы можем победить любую войну, не дерясь, только укрепляясь для защиты. Теперь не надо тратить средства и силы на войну! – Президент поправил положение в кресле в более удобное, чуть ближе наклонил заинтересованное лицо к изнервничавшемуся профессору. Тому было этого достаточно, чтобы присесть напротив, снять очки с не определённого в возрасте лица (в чём не осознанно, но многие кто с ним работает и общаются уже задаются вопросом), вылить весь мучивший его поток слов, накопившийся в течении длительного месяца на главу страны, тряся перед его лицом своими схемами и тыча, то и дело, в аппарат, готовый к применению, стоявший на полу как существенное доказательство, – Остаётся только внедрить в земное ядро готовую информацию и… Всё в нашей власти. – Закончил, растягивая слова, словно пробуя на вкус их значимость, передавая эффектность собеседнику.