Бенкендорф любит всех нас. Владислав Солоницкий
зажегся свет. Сначала в одной из трех комнат, а затем в коридоре и на крыльце. Добрый знак, – подумал я. А спустя еще какое-то время, щелкнул замок.
– Розовый халат? Вы серьезно, Фрэнк? – рассмеялся я, только-только попав в коридор и увидев парня в непривычном для мужчины одеянии и с дымящейся сигаретой в зубах.
– Друзья подарили на прошлый день рождения. Мило, не правда ли? И карманы глубокие, – он закинул руку в карман и, удивившись, как много всячины там накопилось, вытянул оттуда клочок, состоявший из ваты, коробки спичек, двух зубочисток и пары валют, которые, по его же озарившемуся взгляду, Фрэнк когда-то искал. – О, – добавил он, – будет, на что сходить в бар.
– Завтра никакого бара. У вас встреча, – напоминал я, вешая верхнюю одежду.
– Надо будет еще в салатовый халат залезть, – продолжал он на своей волне, щупая себя и пропуская мимо ушей всё, что я говорил. Та, если честно, и я поначалу не понял, о чем он.
– Какой еще халат? – переспросил я, полагая под словом халат олицетворение чего-то значимого в нашем разговоре.
– Ну, халат, – посмотрел он на меня, – такой, салатовый, с пёсиком Скрэппи из детского мультика.
– Тьфу, Фрэнк! – одумался я. – Вы меня запутали. Послушайте меня внимательно…
– Сначала я покажу свою холостяцкую берлогу, – перебил меня Фрэнк и повел в комнату.
Тогда-то и стало ясно, что к чему. Фрэнк пил. Нет, он не был пьян, но, видимо, бутылка, которая вот-вот должна была закончиться, размотала душевные нити терзаний, отправив парня в мир полетов и фантазий.
В доме было минимум мебели. Кругом валялась раскиданная одежда и прочие бытовые вещи. Казалось, тут никогда не прибирались, хоть до уровня бомжатника было еще далеко. По всем комнатам приторно чувствовался неприятный запах – он исходил от стен, которые пропитались частыми попойками и постоянным курением.
– Выпить хочешь? – предложил он, стоя ко мне спиной и протягивая открытую бутылку куда-то в сторону, предполагая, что я нахожусь именно там.
– Нет, я на работе, – отказался я, присаживаясь в кресло.
– Ужасная работа, – прокомментировал он. – Ужаснее может быть только отсутствие работы.
– И куда пропадают эти мозги? – Я бросил в потолок риторический вопрос, чтобы подождать, что будет. Ответ последовал необдуманно и незамедлительно.
– Не куда, а где. В чашке этилового спирта и в дымке проклятого никотина.
Забавный парень. Мне он понравился в тот вечер. Думаю, тогда я его и полюбил. Скажу честно, немногим сильнее, чем Еву. Та была девушкой со сложным нравом, а этот просто балван, который не мог совладать со своими чувствами, отчего постоянно метался в себе и искал выход, но вместо чего лишь делал пробоины, через которые убитыми нервными клетками вытекала жизнь.
– Почему вы пьете, Фрэнк?
– Единственная радость, – ответил он. – Но сегодня просто потому, что не могу