Герцог Корольков. Татьяна Воробьева
к как второй отказывался просыпаться, и по этой причине был закрыт, он добрался до будильника и, наконец, отключил его. В комнате воцарилась такая тишина, что от удивления открылся и второй глаз. В этой тишине можно было поспать ещё часик-другой, но, увы, нужно было идти в школу. Часы, висящие на стене, настойчиво двигали стрелки вперёд, что же касается будильника, то его стрелки после падения найти, вообще, не удалось, они куда-то загадочно испарились.
Вовка с грустью подумал о неприятном вечернем разговоре с родителями. Ну что поделать, что сделано, то сделано, зато теперь это «чудовище» не будет вопить каждое утро, как будто его режут. Хоть какое-то утешение для совести.
Наскоро съев бутерброд, и запив его, холодным чаем, Корольков, покидал в портфель первые попавшиеся учебники, быстро оделся и, перескакивая через ступеньки подъезда, побежал к школе.
В таком темпе у него была возможность не опоздать на уроки. Но как назло, доска через маленькую речушку была сырой и такой скользкой, что Вовка не удержался и со всего размаха плюхнулся на самой середине. Здесь было всего по пояс, и вода уже была тёплой, но вот портфель пострадал основательно. Он так быстро ушёл под воду, что Вовка даже удивился, уж не кирпичами ли он набит? Но вспомнил, что причиной такой потопляемости были гантели, которые он собирался подарить своему другу Саньке, которому не мешало немного подкачать мышцы, а то смотрелся он каким-то хлюпиком.
Отыскав портфель и глядя на его плачевный вид, Вовка понял, что вечерний разговор с родителями будет более насыщен событиями, чем он предполагал ранее. Тяжело вздохнув, и выливая воду из портфеля, он решил, что приходить в таком виде на первый урок не стоит, а то ребята засмеют. Но на второй хочешь, не хочешь, а прибыть придётся, ведь сегодня годовая контрольная по алгебре, а у него «или», «или».
Немного обсохнув и порадовавшись тёплому весеннему солнцу, Вовка поплёлся к школе.
На школьном дворе было тихо, все ребята находились на уроках. Вовке почти удалось остаться незамеченным, но тут как из-под земли перед ним выросла щупленькая фигурка тёти Глаши, которая была и техничкой и сторожем одновременно.
– Ага, Корольков, опять опоздал? – она произнесла это с такой радостью, что Вовка захотел ей съязвить в ответ, но решил, что не стоит обострять ситуацию и привлекать к себе излишнее внимание. Поэтому, сделав вид, что он, вообще, никого не видел и ничего не слышал, решительно направился к дверям своего класса. Тётя Глаша привыкшая, что Корольков обязательно должен был ей нагрубить, от удивления так и замерла с открытым ртом. Она видимо всё ещё надеялась, что Вовка опомнится и выдаст ей всё, что он о ней думает по полной программе, а она с чувством выполненного долга побежит жаловаться на него завучу или директору. Но не тут-то было, Корольков молчал как рыба и даже не смотрел в сторону тёти Глаши, а усиленно изучал расписание уроков.
Постояв ещё минуту в ожидании чуда и поняв, что сегодня чуда не будет, тётя Глаша горько вздохнула и, прихватив с собой ведро с тряпкой, поплелась протирать пыль.
– Ну что, старая вешалка, – мстительно подумал Вовка – ничего не вышло? Наверное, хотела найти повод, чтобы у директора потребовать повышения зарплаты за вредность. Она каждый раз, когда на него жалуется, всё время кричит: «Это за такую зарплату я буду ещё выслушивать всякие гадости?!»
А директор, то ли от стыда за то, что он ей так мало платит, то ли от злости на Королькова, становится ярко красным, почти багровым и шипящим шёпотом говорит: «Глафира Петровна, ну не переживайте вы так, никто вам не собирался грубить. Что касается Королькова, то, увы, педагогика здесь бессильна, способность хамить окружающим у него просто в крови, он без этого не может». После чего они между собой долго выясняют отношения, и когда у директора «лопается терпение», он вспоминает про виновника происходящего и заканчивает бесконечный диалог всегда одной и той же фразой: «Как, ты ещё здесь? Вон из школы и без родителей не возвращайся!»
Сегодня Вовка был горд собой, он сумел сдержаться и избежать тяжёлых последствий для себя, а то…Его размышления прервал школьный звонок, своим дребезжанием напомнивший о бесславной гибели будильника.
Дверь резко распахнулась, и оттуда выбежала разгорячённая толпа одноклассников, среди которых Вовка и постарался затеряться, чтобы его не заметила Нина Степановна. На его счастье, она была увлечена беседой с отличницей Светкой и прошла мимо, даже не обратив внимания на Королькова. Он быстренько прошмыгнул в класс и занял своё любимое место на последней парте.
После первых минут радостной свободы одноклассники, наконец-то, заметили его и первой, обратившей на него внимание, была самая вредная и противная девчонка в классе – Маринка.
– Кого мы видим, сам Корольков пожаловал к нам, своей собственной персоной.
При этих словах она заулыбалась своим щербатым ртом, улыбка которого растянулась от одного уха до другого.
– Вот это пасть, – подумал Вовка – настоящий Буратино, нет у Буратино рот меньше, вылитый крокодил. Да, вот на это мерзкое зубастое животное она точно похожа.
От этой мысли ему сделалось легче, и он не удостоил