Повести о казаках Алтая. Евгений Киринчук
к оружию годных. Вместе с вооружёнными мужиками в крепости оставалось немногим больше сотни человек. Под утро, полусотня на лодках, по темноте пошли к левому берегу Оби. Шли тихо стараясь не шуметь. Подойдя к берегу, Серебряков собрал десятников:
– Белых возьмёшь с собой десять казаков с пищалями и фузеями, и в обход по левому распадку берега. Только скрытно, чтобы вас не учуяли. Как рассветёт я с остальными поднимусь здесь и ударю в лоб. Услышишь бой сразу не встревай, обожди с полчаса и тогда пали из всех пищалей и фузей. Стрельнёшь и бросай пищальки, второй раз из пистолей бей и после того в сабли и пики. Ну давай до встречи казак.
Кирилл Белых собрал свой десяток и бесшумно ушёл в лева, где с пол версты поднимался заросший кустами распадок. Место это казаки Белых знали хорошо, не раз поднимались кустами на крутой берег Оби, посмотреть нет ли где кочевников неприятельских. Забравшись на верх справа от себя увидели костры калмыков как раз на том месте, где Серебренников с основным отрядом будет подниматься.
– Вот канавка станичники, туды пока заховаемся, – указал на овражек ближе к лагерю калмыков Белых, – как бой услышите сразу не стреляйте, как укажу бейте.
Казаки схоронились в овражке и стали ждать. Серебренников с казаками в это время медленно поднимался на берег, часто останавливаясь, уж больно крутой и длинный подъём. Сажень 150 будет. В этом то и заключалась хитрость Степана. Калмыки пешими не когда не воюют и поэтому мыслят как конники. Конник на такую кручу не поднимется, и не ждут они с крутого берега удара. Казаки же сибирские и конно, и пешими, и с лодок воевать мастаки, одно слово казаки. Ближе к краю обрыва послал голова охотников, чтобы дозорных у костров снять, что ближе к берегу. Охотники как тени поднялись наверх и через короткое время, свесилась голова Мишки Нестерова. «Могёте влезать, тихо». Казаки мигом забрались на край обрыва и начали строиться для пищального боя. Выстроив казаков в два ряда, Серебренников во вес свой громовой голос прокричал.
– Вставай косоглазыя, казачью побудку проспите!
Калмыки, спросонья выбегая из шатров, не могли понять, что за шум и бежали к краю обрыва прямо на казачий строй.
– Пали браты – гаркнул Степан.
Залп пистолей и самопалов громом прогремел над Обью. Несколько калмыков упало, но основная часть уже начала выхватывать сабли и ринулась на казаков. Тут прогремел второй залп. Калмыки остановились и тут казаки Серебренникова кинулись на них с пиками саблями и пошла потеха. Рубились наотмашь с криками, русский мат и калмыцкая речь смешалась в одном рёве! Так рубились, что от бликов клинков посветлело на берегу крутом! Калмыки опомнились и, увидев, что казаков не много с двойной силой начали напирать. Но не дрогнули казаки и ровно держат строй. Упал Михайло Богилов, стрела пронзила ему шею, Иван Сартаков споткнулся и получил удар сабли прямо по голове. Чуть отступили казаки, но строй не поломали. Калмыки уже конно кое-кто, кинулись в сечу. С пикой наперевес бросился казак Никита Томилин на конных калмык и пробил одного насквозь. Не успел Томилин