Точка возврата. Александра Чумакова
рассказывал о своем дне, о школьных успехах и проблемах, вот только поцеловать их, почувствовать их запах, заглянуть в родные глаза уже не мог. Скажи, Мафусаил, почему я не оказался с ними в той машине?
– Потому что тебе был предначертан другой путь.
– За что? За что я был наказан невыносимой мукой – жить с виной в сердце?
– Совсем скоро ты найдешь ответы на все свои вопросы, а сейчас продолжай.
Собрав всю свою волю в кулак, я продолжил:
– Отец любил класть руку на мое плечо. Такой у него был привычный жест. Прошло столько лет, а я до сих пор чувствую вес его руки… вот тут. Мне часто снился один и тот же сон: я бреду по саду в поисках родителей, зову их и знаю, что они где-то рядом. Вот наконец появляются их силуэты, остается лишь дотянуться, но они растворяются в дымке. Я просыпался и плакал. Нет ничего страшнее, чем знать, что те, кого ты любишь навсегда тебя покинули. Какое страшное слово: «навсегда»! Забегая вперед, скажу, мой последний сон закончился иначе: я смог их обнять, и на следующий день я оказался под колесами машины.
Однажды мой школьный приятель, поссорившись со своими родителями выпалил:
«Везет тебе, Димос, никто тобой не командует, вот бы мне так!»
Тогда я впервые ударил человека, треснул ему так, что он упал в лужу. Этот кретин не понимал, какой он счастливый. У него была семья.
Я мечтал, что вырасту, начну работать и обеспечу себя и бабушку. Обязательным пунктом было свозить ее в санаторий, но это так и осталось мечтой. Бабушка умерла тихо во сне, мне было восемнадцать, и я заканчивал колледж. Ее похоронили рядом с моими родителями. Мне помогала Лариса, она устроила меня санитаром в больницу. Я бегал с носилками, выполнял сложную и не самую приятную работу, получал гроши, но чувствовал себя самостоятельным. В двадцать я физически не мог работать санитаром, у меня обнаружили позвоночную грыжу. После лечения начался поиск новой работы. Я обивал пороги многих заведений, но мне везде отказывали, если где-то и удавалось задержаться, то это было ненадолго, меня использовали и не платили. Это был замкнутый круг. Стоило мне куда-то устроиться, как всему коллективу задерживали зарплату, а потом фирма объявляла себя банкротом. Я был уверен: причина во мне. Я приносил неудачу.
– Ты даже не представляешь, как близок к истине, – вмешался Мафусаил.
– Но почему? Чем я это заслужил?
– Все потом. А сейчас, продолжай.
Лариса, как могла, поддерживала меня материально. Но я не хотел быть обузой для ее семьи. Видя мое фатальное невезение, однажды Лора повела меня к какой-то бабке-целительнице. Странно одетая женщина старательно делала умный вид и долго вглядывалась в стеклянный шар, совершая пасы руками, а потом заговорщицким шепотом произнесла:
– На тебе порча, сильная, мало кто может такую снять, но я возьмусь. Конечно, я приму весь негатив на себя, поэтому это будет стоить недешево.
Лариса заплатила ей столько, сколько я получал в лучшие месяцы, но ничего не изменилось. Бедность осталась такой же постоянной,