Символика предметов традиционного быта казахов. Шайзада Тохтабаева
ва для этнографической науки представляют интерес, прежде всего, взаимосвязи предметного мира с человеком, а также социальные взаимоотношения людей, опосредованные материальными вещами [1, с. 5].
Поскольку не было частой смены изделий в домашнем быту казахов, каждая вещь художественно оформлялась, тем самым она окультуривалась, становилась своей, она эмоционально прочувствованно принималась семьей. В некоторых из них начинала присутствовать частица домашнего благополучия, почему существовали запреты на неправильные действия людей по отношению к тем или иным предметам.
Интересна знаковая роль изделий из текстиля, в частности войлочного ковра. Так, например, поднятие избранного хана на белой кошме (рис. 1) являлось своего рода инаугурацией [2, с. 214]. В знак избрания Аблая ханом казахи подняли его на кошме, после чего, сняв с него парадную одежду, разодрали ее и разобрали по кусочку на счастье [3, с. 24].
Рис. 1. Инаугурация хана.
В другом отрывке этого же автора – И. Г. Андреева изложено следующее: «Один из обычаев тюрок-коневодов, населяющих этот край, (заключается в том), что на арбах, в которых ездят жены их, помещают кусок войлока, длиной в пядень, привязанный к тонкому шесту, длиной в локоть, в углу арбы; на каждую тысяча коней полагается один такой кусок» [3, с. 214]. В данном примере, очевидно, войлок использован как маркер.
Войлочный постилочный ковер текемет принято расстилать под колыбелью при первом укладывании туда новорожденного, что должно было охранять здоровье и стимулировать достаток и благополучие в жизни ребенка в будущем. При первом входе невесты в дом мужа под её ноги постилали овечью шкуру (для большого потомства и мягкости в будущем родовых схваток, добрых отношений с новыми родственниками), а также сажали на белый войлок, чтобы была светлой и благополучной жизнь молодоженов, а также были бы здоровыми детородные органы невестки.
В традиции казахов был обычай усаживать мужа или сына перед дальней дорогой на белый войлок, что, по принципу подобия, должно было обеспечить светлую, т. е. удачную дорогу и благополучное возвращение. Войлочным ковром выражали даже информацию щекотливого характера. Так, например, если случались неожиданные визитеры издалека, то засидевшаяся в «девках» дочь, о чем не этично было говорить вслух, садилась на белый войлочный ковер, тем самым иносказательно оповещая гостей, что она не засватана и свободна.
Войлочный ковер использовался в старину также при трауре. В течение сорока дней со дня смерти человека домочадцы осуществляли следующий ритуал: как только наступали сумерки, отворяли дверь, постилали возле нее белую кошму, на которую ставили одну чашку кумысом с правой стороны порога, а также одну зажженную свечку для духа усопшего аруах [4, с. 113].
Белый войлок осмысливался как сакральная вещь, связанная с позитивными идеями: благополучием, социальным ростом, материальным богатством. Старый ветхий войлок – не только признак бедности, несостоятельности, но и несчастливой ситуации. Согласно обычному праву Адат, сына, осмелившегося злословить или бить отца или мать свою, сажают на черную корову, лицом к хвосту, а шею его обматывают старым темным войлоком.
В настоящее время родители и родственники со стороны жениха при сватовстве выполняют интересный обряд, заключающийся в том, что они будущих сватов, т. е. родителей невесты поднимают, как ханов, на привезенном ими войлочном ковре төргілер, тем самым выражая предельное уважение к ним. У хакасов на белую кошму усаживали женщину для лечения ее шаманом от бесплодия [5, с. 96].
Текеметы и парадные красочные ковры сырмақ, связанные с образом барана и идеей плодородия, считались непременными в домашнем убранстве. Хозяйки верили, что эти предметы способны не только стимулировать благоденствие, но и защищать домочадцев от ядовитых змей и скорпионов, боящихся запаха овечьей шерсти.
Каждая хозяйка стремилась расстелить в доме палас ала алаша (рис. 2) вытканный с красочным пестрым узором. У казахов устойчиво мнение, что пестрый палас, как и пестрая веревка, являются мощным оберегом от сглаза. Пестрая веревка фигурирует в обряде тусау кесу – перерезывание пут, как только ребенок начнет делать первые шаги в год.
Рис. 2. Постилочный ковёр алаша. 1950-е гг. Нар. Мастер Мынжасарова Зубайда 1913 г. р. Семипалатинская обл. Шерсть, ткачество терме.
В убранство юрты включались также вышитые ковры типа тұскиіз (рис. 3), которые осмысливались, как магические талисманы благодаря символике орнамента. В одной юрте было до 5, 6 тускиизов и более, которые украшали стены. Причем все они имели неповторимый узор. По красоте ковра судили об искусности будущей хозяйки. Это изделие, расцениваемое как сакральное, согласно этикету, являлось обязательным в составе приданого. Традиционно было дополнительно украшать тұскиіз в качестве магической защиты серебряными ювелирными изделиями, а также местами пришивать на полотно пучки перьев филина и другие обереги, предназначенные для охраны здоровья, семейного счастья. Помимо того, что само ткачество и вышивание пронизываются