Быль и легенды Запорожской Сечи. Подлинная история малороссийского казачества. Валерий Шамбаров
становились все более наглыми. Он называл царя «данником перекопских ханов», издевался, что он родился «от дочери изменника Глинского», насмехался: «Где же ты, Бог земли русской?» Король был уверен, что Россия уже сломлена. На сейме в начале 1581 г. он объявил: «Судьба предает вам, кажется, все государство Московское!.. Дотоле нет для нас мира!» Сейм воспринял это с огромным воодушевлением. Дружно поддержал короля, постановил продлить сбор налогов на войну, причем сразу на два, а по некоторым местностям на три года.
Наряду с фронтовыми операциями опять намечались удары в спину. Возле царя сплелся новый заговор, его возглавил один из ближайших доверенных Грозного Богдан Бельский. Два его брата перебежали к противнику, один к полякам, другой к шведам, установили связи. А «миротворцем» вызвался быть папа римский. К царю поехала миссия посредников – иезуиты во главе с Антонио Поссевино. На самом деле никаким миротворчеством не пахло. По дороге Поссевино обстоятельно беседовал с Баторием и благословил следующий поход. Но в Ватикане строили планы, что после разгрома Иван Грозный согласится принять унию, отдать под власть папы православную церковь. Поссевино ехал принимать духовную капитуляцию.
Баторий собрал еще большую армию, чем в прошлых кампаниях, она насчитывала 100 тыс. воинов. Показал ее турецкому послу, и тот восхищенно говорил: если король и султан объединятся, они «победят вселенную». Снова помогли шведы. Захватили Нарву. Она уже 23 года жила под властью царя, в городе было 7 тыс. русских жителей – их перерезали поголовно, не щадя ни женщин, ни младенцев. А лавина войск Батория захлестнула Опочку, Остров и выплеснулась на Псков. Но на этот раз Иван Грозный и его полководцы точно определили, где будет нанесен главный удар. В Псков ввели дополнительные силы под командованием Ивана Шуйского. В Новгороде разместили резервную армию. Король перекинул на стреле псковичам предложение сдаться. Обещал за это «свободы», всяческие привилегии, в противном случае обещал, что не пощадит никого. Ему ответили: «Мы не жиды; не продаем ни Христа, ни царя, ни Отечества».
Закипели сражения. Днепровских казаков очередной раз стравили с их братьями, с которыми они еще недавно вместе крушили басурман, хлебали кулеш из одного котла. Поляки бросали их на приступы, на самые опасные участки. Беречь их было незачем, они были гораздо дешевле, чем немцы или венгры. Но и в гарнизоне Пскова дрались тысяча служилых и 500 донских казаков под предводительством героя Молодей, Михаила Черкашина. Казаки считали его «характерником», верили, что он может предвидеть будущее, заговаривать пули и ядра. Такие слухи о нем пошли и среди псковичей. Летописец отмечал: «А заговоры были от него ядром многим». Записал и его предсказание: «А угадал себе сам, что ему быти убиту, а Псков будет цел. И то он сказал воеводам». Предсказание исполнилось, в одном из боев знаменитый атаман сложил свою голову. А город стоял. Штурмы захлебывались. В артиллерийских перестрелках русские выигрывали. Ходили в яростные контратаки,