Институт моих кошмаров. Адские каникулы. Алиса Дорн
полотенце в корзину для грязного белья и улыбнулся. – Проблема, значит? Самокритичность – это что-то новое. Мне нравится.
Между прочим, он сам меня так называл. Давно уже… Но это было в прошлом. А «друг» тоже звучало неплохо.
Правда ведь?
– Надеюсь, ты принесла кофе?
Я молча протянула ему чашку.
– А поесть?
– А сказать сразу не мог?
Пожав плечами, Диз залпом выпил кофе, поморщился и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Мы с соседом проводили его одинаково недоуменными взглядами, потом тот повернулся ко мне.
– Друг?
Я невольно повторила Дизов жест и села в ногах его кровати.
– Похоже на то.
Скрестив руки на груди, брюнет с большим подозрением рассматривал меня. Интересно, что он ожидал увидеть? Стянув и без того длинные рукава кардигана еще ниже, я сцедила в кулак зевок и украдкой оглядела комнату. Наша с Софией шла по четной стороне, и из окна был виден газон, окружавший главное общежитие. Окно их комнаты выходило прямо на кухню. Веселая, должно быть, панорама. У подоконника стоял спертый из той же кухни барный стул – по лежавшим на нем же сразу трем ноутбукам я даже догадывалась чей. Ну да, письменный стол ведь при двух кроватях на комнату полагался всего один…
Диз вернулся, хлопнув дверью, – с черничным йогуртом в руках и ложкой за ухом, и внимание брюнета в очках переключилось на него.
– С каких пор друзья приносят кофе в постель? – поинтересовался он.
На что это он намекал? Я решила вмешаться.
– Чисто технически в постели сейчас только я, – я похлопала ладонью по зеленому в черную клетку пледу, – и у меня кофе как раз нет.
Моих оправданий не заметили.
– Надеюсь, от меня ты не ожидаешь того же? Чисто по-дружески, – продолжил сосед.
– Так мы все-таки друзья? – оживился Диз, зачерпывая ложкой йогурт. – Бенедикт – Наташа. Наташа – Святой Бенедикт.
– Действительно святой?
А что, в ГООУ все было возможно.
– Нет, – мрачно ответил брюнет. – Это дурацкая шутка, которая почему-то кажется ему остроумной.
– Действительно святой, – подтвердил Диз и прошел мимо нас к подоконнику. – Живет в ските, чужд мирским искушениям, денно и нощно учится, посвятив себя спасению рода человеческого. Демонолог, – пояснил он для меня последний пункт, – и совершенно зря выбрал эту специальность, я всегда ему повторяю. Ибо, как говорил святой Альберт про демонологию, a daemonibus docetur, de daemonibus docet, et ad daemones ducit.
Мы с Бенедиктом снова переглянулись.
«Сноб», – ясно читалось в его взгляде.
«Позер», – мысленно согласилась я.
– Да ладно, неужели никто не знает латынь? Что вы делали двенадцать лет в школе?
– Vade retro[6], – буркнул Бенедикт, сопроводив пожелание весьма характерным жестом, так, что даже я поняла, хотя не изучала мертвые языки.
– У меня была одиннадцатилетняя программа.
– Это, конечно, все объясняет, – согласился Диз
«Изыди», «Иди прочь» (лат.). Средневековая бенедиктинская формула для изгнания Дьявола.