Три с половиной ступеньки. BANIFED
жала и не могла уснуть. Знала, что завтра все изменится, что если он придет, это перевернет ее жизнь. Ночь подходила к концу. От звуков в коридоре каждый раз замирало сердце. Когда дверь тихо открылась, охватило чувство, похожее на панику, на катастрофу, от которой нельзя уйти. Хотелось только спрятаться от беды и быть рядом, заглушив все мысли, целовать его губы, обнимать, быть с ним всегда…
Он не позвонил, не зашел перед концом рабочего дня. Она стояла у окна в кабинете и, спрятавшись за портьеры, смотрела вниз, провожая людей и ища знакомую фигуру в толпе… Была надежда, что он придет. Не может быть, что он ее бросил, что оставил вот так одну, ушел и выбросил из своей жизни, как ненужную вещь, оставил терзать злым языкам, каждому, кому не лень тыкать пальцем… Когда увидела его, показалось, что умрет, слезы покатились, комок в горле душил, и разбивалось сердце… Знала, что нельзя быть слабой, никто не должен видеть ее такую, знала, что эта баба может в любую минуту зайти в кабинет. Но она задыхалась от слез, боль разрывала ее, он ее оставил одну… Он ее бросил одну… Она ему не нужна, и неважно, что она его любит, ему она не нужна…
Они шли по туману, она сжимала его пальцы и плакала. Шла, будто ее ведут на казнь и только от него одного зависело, будет она жить или нет.
Но он молчал, и чем ближе подходили к вокзалу, тем страшнее было сознавать, что ни я, ни мой ребенок ему не нужен, но ведь такого не может быть, он не может быть таким жестоким и вести меня и нашего малыша на убийство, на смерть… Я ждала его звонка, что он скажет, что мы ему нужны, что мы ему самые дорогие на свете, что без нас нет жизни, что умрет без нас… И не дождалась…
Она хотела поскорее его увидеть, каждая минута без него казалась мукой. До назначенного часа оставалось время, и она искала, где эта почта, представляла, как он увидит ее, боялась этой встречи, боялась, что увидит не любовь в глазах, а что-то другое. Но не может быть, что он не любит ее, что душа его не подпрыгнет, не оживет. Он не может ее оттолкнуть, ведь она его так любит…
Господи, помоги, сделай нас счастливыми, убери с дороги эту боль и разлуку. Почему он не любит меня так, как я его, неужели ему надо было только то, что он уже получил…
Я увидела его и ждала, когда он увидит меня… Он вздохнул громко и с болью, мне казалось, что весь мир куда-то ушел, он был со мной, он был моим, и все неважно. Я люблю его, а он не может не любить меня, ведь он же говорил, что любит, что я ему нужна. Он меня так хотел, ведь это не может быть только физиология, он не мог меня обманывать…
Я подняла маленький сверточек и поднесла к окну. Внизу, на велосипедной перекладине сидел мой малыш, а он, придерживая велосипед, поднял голову и всматривался, впервые увидев, в малышку.
И не знала я, что он не хотел моих детей, что не хотел быть со мной, не хотел, чтобы я их родила, не хотел…
Я была наивной дурой, мечтающей о любви, а он ведь говорил, что любит… Или я все придумала сама…
Он столько раз ее оставлял, бросал одну, бросал с детьми… И каждый раз он ее убивал, отрывал нить за нитью. Уничтожал ее чувство, единственное, что она имела. То, что она испытывала по отношению к нему, действительно было похоже на сумасшествие. Он был прав, когда подумал, что она дура, когда она убежала из больницы к нему. Но он так и не понял, что желание быть с ним сильнее всего остального, не понял и топтал это чувство своими упреками, подозрениями, насилием, оскорблениями, унижениями…
Видит бог, никогда не хотела властвовать над тобой, но ты не понял, что я живой человек. Я – это не ты, и это естественно, я тоже имею свои мысли, мечты, представления, они так же важны, как и твои. Они имеют право быть услышанными и, если мы живем вместе, то имеют право быть осуществленными, я не говорю, что в ущерб твоим желаниям, но имеют право быть…
Страшно каждый раз думать, когда ты приедешь, с кем ты сейчас, страшно представлять, как ты разговаривал обо мне с этой дурой, а она потом лаяла на весь город гадости, и ты ей это позволял… Страшно вслушиваться в телефонные звонки и ждать предательства.
Я тебя еще люблю, но так жить не могу, я не собака, чтоб подбирать по крошкам твою милость, я устала ждать и надеяться. Ведь ты мужчина и тот единственный, которого я любила всю свою жизнь…».
Отправитель: [audragl@*******.lt]. Получатель: nikolaj@********.lt].
Глава 1
Он стоял на ступеньках главного учебного корпуса Московского энергетического института и испытывал страх, отдаленно напоминавший панический. Неприятная дрожь проскользнула по всему телу и не унималась. Лицо горело, но не от октябрьского пронизывающего ветра, а от того необъяснимого чувства, когда кажется, что ты продумал все до мелочей, все предусмотрел и окончательно принял решение, как вдруг в последний момент вкрадывается сомнение и порождает некую неуверенность в твоих силах.
Чтобы хоть как-то снять внутреннее напряжение, он начал прогуливаться по асфальтированной площади перед зданием и невольно обратил внимание на ступеньки, ведущие к главному входу. То ли плохо выровняли основание под асфальт, то ли специально сделали наклон, чтобы вода не скапливалась на этой площадке, но если смотреть на эти ступени, то из-за наклона в правой части