На полынных полях. Борис Баделин
посаженные глаза на неуловимое мгновение перехватили взгляд Растопчина. – Надеюсь, вы, как профессионал, понимаете, что в определённых обстоятельствах, в случае провала и огласки, мы с вами будем вынуждены официально искать виновных, но – вряд ли нам удастся их взять живыми…
Сквозь деревья санаторного парка ярко блестело море. Сидя на скамейке под роскошными старыми магнолиями, Растопчин и Болотников обсуждали предстоящую операцию, и было им уже не до моря и не до магнолий.
– Постоянных помощников, посвященных в суть операции, у тебя будет трое, – размеренно рассказывал Растопчин, – двоих дам я, а третьего подберёшь сам, но при моем обязательном одобрении. Это должен быть парень, желательно восточной внешности, которому ты сможешь доверять больше, чем самому себе. Есть такой на примете?
Игорь задумался. Генерал немного помолчал, а затем положил руку Болотникову на плечо:
– Не торопись, отнесись к этому максимально серьёзно. У тебя еще есть время: я нарочно решил не дожидаться окончания твоего отпуска и побеспокоил тебя здесь, в Сочи. Подумай хорошенько обо всём.
Растопчин ещё какое-то время помолчал, словно наслаждаясь окружающим видом, и продолжил:
– Остальной твой контингент, подполковник, будет временным. Мы обязаны поставить дело так, чтобы каждый из временных участников решал конкретную частную задачу, не понимая её настоящего содержания и общей цели…
Болотникову предстояло перенести план, разработанный Растопчиным, «с карты на местность» – организовать закупку и транзит товара через границы и территории.
Все участники основной группы получали псевдонимы, Игорю досталось уважительное восточное «Баши».
Сразу после санатория подполковник Болотников отправился в новую командировку – на этот раз в Афганистан, где всё ещё шла война.
На развитие операции потребовалось около полугода. Очень сложной её частью был выход на нужных людей из окружения Ахмад-Шаха Масуда, легендарного вождя северных племён, единственного из высокопоставленных моджахедов, кто установил какие-то отношения с советскими войсками.
Ведя переговоры, Болотников, в буквальном смысле, рисковал остаться без головы – её бы отрезали мгновенно, пойди что-то не так.
В конечном итоге люди Масуда выторговали для себя приемлемую выгоду.
Во всех этих встречах в роли переводчика с Игорем был майор Шерали Курбанов, киргиз по национальности. Военная судьба однажды коротко свела, но крепко сдружила их ещё в Африке.
С одобрения Растопчина майор был включен в основную группу «Белого каравана» под псевдонимом «Толмач».
Шерали был на два года моложе Болотникова, но, как и тот, успел «хлебнуть горячего». Он отличался неколебимым спокойствием, был всегда сосредоточен и молчалив. Эта молчаливость не отталкивала и не возводила никаких барьеров в общении, но каждый, оказываясь рядом с Шерали, невольно принимал его манеру отношений. С Курбановым было легко