Золото дураков. Джон Холлинс
ное тело и опустили его на землю. Эта вражда – повесть о непокоренных, восставших против поработителя, о варварстве, бьющем в стены цивилизации.
О человеке, пошедшем против зверя.
Пригнувшись, Билл медленно, осторожно обходил добычу. Под ногами чавкала холодная грязь. Меж бровями стекал пот.
Дюйм за дюймом – ближе к цели.
Свинья Бесси угрожающе хрюкнула.
– Ставлю пять шеков – она его посадит на задницу, – проговорил Албор, первый батрак Билла.
Албор стоял, вывалив объемистое, торчащее из-под рубахи брюхо на хлипкую жердь изгороди. Брюхо было очень волосатое – гораздо волосатее подбородка, который Албор непрестанно чесал. Его жена недавно отправилась на месяц в соседнюю деревню, чтобы ухаживать за новорожденным племянником, и Албор уже три дня с наслаждением выращивал бороду. Жена бороду ненавидела.
– По мне, лицом в грязь шлепнется, – отозвался Дунстан, второй батрак.
Он был полной противоположностью Албору. У того на пояснице тряслись жиры, а Дунстану широкий кожаный ремень приходилось оборачивать вокруг себя дважды, и все равно пряжка болталась. Зато узкое лицо Дунстана почти скрывалось под тучей кустистой поросли. Жена Дунстана любила мужнюю бороду и развлекалась, заплетая ее в косички и украшая бантиками.
– Принято! – Албор плюнул на грязную ладонь и протянул ее Дунстану.
Билл, в свою очередь, плевал и на бороды, и на жен. Сейчас его занимала только трижды клятая призовая отцова свиноматка, Бесси. Уже полчаса она танцевала с Биллом по всему загону. Парень настолько измазался, что, ляг он на пол, сделался бы совершенно незаметным. А может, и в самом деле попробовать? Залечь, прикинуться навозом и подкараулить? Но скотина как пить дать раскусит трюк. У твари в глазах прямо-таки светится злобная хитрость. Однако Бесси – старая. Билл – молод и полон сил. Юная сила выиграет!
Он приблизился еще на дюйм.
Бесси сощурилась.
Еще дюйм.
Свинья взвизгнула и бросилась в бой. Билл прыгнул, встречая атаку лицом, и мощно схватил свиные бока.
Бесси выскользнула из покрытых грязью ладоней и врезалась Биллу в ноги. Весила Бесси много. Мир сделал сальто-мортале и ударил Билла в лицо.
Он встал, плюясь грязью, и услышал реплику Дунстана:
– С тебя пять шеков.
Бесси стояла за спиной, невозмутимая и даже расслабленная.
Решимость Билла крепла: Бесси должна умереть. Он заревел и бросился на свинью. Та дико шарахнулась – но человеческая рука ухватила костлявую свиную ногу. Билл дернул что есть мочи.
Однако Бесси жила на ферме дольше Билла. Бесси пережила голодные зимы, тяжелые роды, несколько лютых хворей и твердо решила пережить хозяина. Несмотря на преклонные годы, свинья не сдалась под тяжестью Билла и попросту поволокла его за собой по грязи. После нескольких кругов по загону Билл сдался. Чтобы закрепить урок, свободным копытцем Бесси припечатала несчастного в лоб и удалилась.
– Думаю, ты на этот раз почти ее уделал, – сообщил Албор тоном, лишь с большой натяжкой заслуживающим эпитета «ободряющий».
Билл не ответил. На кону уже стояла мужская честь. И все-таки всему есть предел – довольно хлебать грязь. Билл встал и отступил, обдумывая новую стратегию.
Он оперся на изгородь – а точнее, почти повис на ней, – и Дунстан похлопал его по плечу. Бесси злобно глянула на батрака.
– Уж слишком она зловредная, – пожаловался Билл, отдышавшись.
– Ты это говоришь почти про всех женщин, – заметил Албор.
– Нужно обхитрить ее.
– И это ты почти всегда говоришь, – напомнил Дунстан.
– А твои хитрости выходят боком, – с мудрым видом добавил Албор, жуя соломину.
– Вы хоть бы посоветовали что-нибудь толковое, а не булькали, как дерьмо в старом нужнике, – выдал разозленный Билл. – Эта свинья должна превратиться в скворчащий бекон. Если не можете сказать ничего полезного – возвращайтесь в сад, рвать яблоки.
Воцарилось молчание, нарушаемое лишь бурными ветрами, испускаемыми свиньей.
По синему небу плыли тонкие облака. Горы вдали казались туманно-пурпурными, полупрозрачными.
Билл смягчился. В свином упрямстве Дунстан с Албором не виноваты, пусть они и не хотят видеть, как старую свинью поволокут на забой. Глубоко в душе – хотя, пожалуй, и глубже, чем час назад, – Билл тоже этого не хотел. Сколько он себя помнил, Бесси была частью фермы. Отец сажал Билла ей на спину и гнал по загону, ухая и вопя, пока мама стояла, цокая языком. И Дунстан с Албором орали, подбадривая. И даже старина Фиркин.
Но родители умерли так рано, а старый Фиркин сошел с ума. Бесси постарела и больше не может пороситься. Билл поневоле оказался хозяином почти разоренной фермы.
– Послушайте, – выговорил он спокойнее, – я не больше вашего хочу ее убивать. Но что мне остается? Консорциум снова повысил налоги. Я заплатил, в сундуке пусто. Если я хочу продержаться еще год, надо зарезать