Теория шести рукопожатий. Крэйг Браун
образом не ушла к неопытному итальянцу Фрэнку Синатре? Поэтому неудивительно, что когда Илай Уоллак приходит на концерт Синатры в «Сизарс-пэлас», по залу пробегает нервная дрожь.
Не закончив песню, Синатра замолкает, смотрит на жену, сидящую в зрительном зале, и говорит:
– Барбара, Илай уже здесь?
– Он сидит прямо за мной! – отвечает она.
– Дамы и господа, – говорит Синатра, – я хотел бы представить вам своего друга. Наши пути часто пересекались, и он сыграл большую роль в моей карьере…
Зрители всколыхнулись. Все знают, о чем он говорит. Они чувствуют приближение драмы, может быть, даже драки. Синатра делает паузу, смотрит на Уоллака и говорит:
– А, к черту все! Старая история! Не хочу ее рассказывать!
Пожалуй, аудитория разочарована такой развязкой, но Илай Уоллак находит ее страшно смешной. «Я чуть не упал со стула со смеху. И каждый раз, когда мы с Фрэнком встречались после этого, он говорил: «Привет, безумный актер». И каждый раз, когда он приезжал в Нью-Йорк, он посылал за нами с Энн лимузин. Мы сидели в ложе на его концерте. Он поднимал глаза, улыбался нам и потом мы поздно ужинали в «21».
С другой стороны, может быть, стоит добавить, что создателю «Крестного отца» Марио Пьюзо не удается отделаться так просто. Как-то вечером 1970 года, уже после того, как его книга стала бестселлером, но до выхода экранизации, он случайно заходит в ресторан «Чейзенс» в Беверли-Хиллз и видит, что там ужинает Синатра.
– Пойду попрошу у Фрэнка автограф, – говорит он своему спутнику, продюсеру фильма Элу Радди.
– Брось, Марио. Он подал в суд, добивается запрета на съемки, – отвечает Радди.
Но Пьюзо не сдается и подходит к столу Синатры. Синатра выходит из себя.
– Надо бы переломать тебе ноги, – бурчит он. – Тебе что, ФБР помогала книжку писать?
«Фрэнк взбесился, заорал на Марио», – вспоминает Радди тридцать лет спустя. Насколько помнит Пьюзо, Синатра обзывает его «сутенером» и угрожает «выбить из меня душу».
«Я знаю, что было на уме у Фрэнка, – объясняет Эл Мартино, актер, которому в конце концов досталась роль Джонни Фонтейна[60]. – Вы знаете сколько места Джонни Фонтейн занимал в книге? Он старался свести роль на нет».
ФРЭНК СИНАТРА терроризирует ДОМИНИКА ДАННА
«Дейзи», Родео-драйв, Лос-Анджелес
Сентябрь 1966
Обычно Фрэнк Синатра скор на расправу и на обещания отомстить за обиду, и это обещание он старается исполнять. «Чувствуй себя как дома, Фрэнк! Двинь кому-нибудь!» – такими словами однажды встретил его бесстрашный комик Дон Риклс, когда тот вошел в его комнату отдыха в кабаре.
Телепродюсер Доминик Данн никак не мог понять, почему Синатра на него взъелся. «Ума не приложу, почему, но он ужасно невзлюбил и меня, и мою жену». То он один из широкого круга знакомых Синатры, то вдруг становится мальчиком для битья. «Бездарный поденщик», – говорит ему
Мартино не так давно подтвердил, что мафия действительно надавила на Фрэнсиса Форда Копполу, чтобы тот снял его в роли Джонни Фонтейна. Сначала Коппола хотел снимать Вика Дамоне. «Не было никакой лошадиной головы, но у меня были другие рычаги… Пришлось наступить кое-кому на мозоль, чтобы люди поняли – я снимаюсь в этом чертовом фильме. Я пошел к крестному отцу Рассу Буфалино», – говорит он, имея в виду криминального босса с Восточного побережья. Когда прошел слух, как Мартино получил роль, то на съемочной площадке, как он говорит сам, «меня сделали полным изгоем… Брандо был единственный, кто меня не игнорировал». (