Теория шести рукопожатий. Крэйг Браун
как человеку, который убил дочь Данна Доминик, всего лишь дали, как он выразился, «по рукам»[61], он стал живо интересоваться судебными процессами по делам об убийствах, где подсудимыми выступали богатые и знаменитые, в том числе О. Джей Симпсон, Клаус фон Бюлов и братья Менендес. Им движет гнев при мысли, что за деньги можно купить оправдательный приговор.
Он уже уверен в виновности Спектора[62] и нетерпеливо выслушивает жалобы адвокатов защиты: «Полиция исходила из убеждения, что произошло убийство!» На него такое не действует. «От души надеюсь, что полиция была убеждена в убийстве при виде тела женщины, убитой менее часа назад, застреленной прямо в лицо, с разбитыми губами, зубами, рассыпанными по всему полу, бездыханной, на французском кресле в фойе замка, и высокомерного мужчины в набитом оружием доме, которого полиции пришлось усмирять электрошоком. По-моему, это достаточные основания исходить из убеждения, что произошло убийство».
Суд продолжается уже несколько дней, в какой-то момент судья объявляет перерыв, и Данн идет в мужскую уборную. Там пусто, не считая одного человека у центрального писсуара, который расположен чуть пониже двух, как будто специально для маленьких мальчиков.
На Спекторе эдвардианский сюртук, в котором он утром приехал в здание суда. Он широко распахнул его, вздыбив и закрыв полами два остальных писсуара по обе стороны от себя. Данн не знает, что делать, но решает остаться на месте. «У меня не хватило духу попросить его отодвинуть пальто и освободить писсуар, да и вообще я не хотел стоять рядом с ним, учитывая, что в соседнем зале его судят за убийство, а я приехал об этом писать. Так что я молча стоял и ждал своей очереди у раковин».
Облегчившись, Спектор, который сегодня красуется в светловолосом парике до плеч, подходит к раковинам, тщательно закатывает рукава и внимательно намыливает и трет руки под горячей водой. Данну вспоминаются гермофобы с навязчивой идеей мыть руки после каждого рукопожатия.
Вытирая руки бумажным полотенцем, Спектор оборачивается и замечает Данна.
– Привет, Доминик, – говорит он.
– Привет, Фил, – говорит Данн.
В прошлый раз они встречались, когда Спектор попросил их общего друга Ахмета Эртегана свести их друг с другом, чтобы расспросить Данна о суде над О. Джеем Симпсоном, который вызывал у него, как и у многих других, живейший интерес.
Слова не идут Данну на ум, тем более что Спектор не может не знать, что Данн не на его стороне: он, по собственным словам, «давнишний адвокат жертв». Однако Данн все же чувствует в Спекторе нечто вызывающее симпатию. В конце концов он придумывает, что сказать.
– На прошлой неделе я был на прощании с Ахметом в Нью-Йорке, в Линкольн-центре.
– Правда? Боже мой, я первый раз слышу об этом от человека, который там был. Я обязан Ахмету всем. Это он помог мне сделать первые шаги в бизнесе!
Спектор хочет знать подробности. Данн коротко перечисляет имена присутствовавших знаменитостей: Эрик Клэптон, Бетт Мидлер, мэр Майкл Блумберг, Оскар де ла Рента, Генри Киссинджер.
– Мик
Задушивший ее ревнивый бойфренд отсидел в тюрьме три с половиной года по приговору за убийство по внезапно возникшему умыслу.
Другие люди относятся к делу проще. Накануне отлета в Лос-Анджелес Данн сталкивается с Йоко Оно на вечеринке в Нью-Йорке и говорит ей, что собирается освещать суд над Филом Спектором. «Она мило улыбнулась и самым нежным тоном произнесла «А, Фил». Я сказал: «В каком смысле «А, Фил»? Он же грозил пистолетом вашему мужу». Йоко сказала: «Ах, тот случай так раздули. Он всего-то достал пистолет и выстрелил в потолок». (