Кот и Мальчик. Анна Броусек
ная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Город смотрел тысячью глаз, и городу не было до него никакого дела. Никому не было! Тимка ожесточенно поморгал, глядя на свет уличных фонарей, и саданул кулаком в нос, чтоб не щипало. Каждый огонек щетинился желтыми иглами. Иглы больно кололись, выжимая слезу. Тимка не плакал… Это все злой желтый свет, размноженный лужами на асфальте, стеклами витрин и офисными окнами!
Александр сидел смирно: оттягивал руки, ворсил куртку, щурился. Тимка и сам удивлялся, до чего же кот большой. Размером с полнего, не меньше! Младший Брат, как у «Маугли». У Тимки не было братьев или сестер, были только мама и Александр. А скоро, наверное, и Болеслав Григорьевич будет…
Болеслав Григорьевич богатый, а значит хороший. Это мама так говорит. Они с тетей Светой называют его «принцем». «Ну, чисто принц! На белом авто приехал, тебя потанцевал и теперь увезет в заморское королевство!» – вздыхала тетя Света, сидя на кухне и выдувая из блюдечка чай. Она всегда его так пила: будто высасывала, потом вливала в рот остатки и ловко цепляла языком приставшие к краю чаинки. Тимку от этого зрелища передергивало, и он уходил в комнату, а из кухни по-прежнему неслось: «Принц, принц…»
Болеслав Григорьевич не был похож на принца. Скорее уж на дряхлого короля, у которого от короны лысина во всю макушку. Еще и хромой, к тому же!
Он залетал в их квартиру по вечерам, раскрасневшийся и морозный, совал Тимке кулек конфет или машинку, сбрасывал на вешалку пальто, от которого крепко пахло табаком и одеколоном, черные ботинки и чемоданчик с блестящими замками ставил в углу. Потом тискал маму, спешил в ванную, где долго держал руки под горячей водой, так чтобы от них поднимался пар, а кожа становилась малиновой, шел на кухню. Пока мама накрывала ужин, Болеслав Григорьевич нырял на лоджию и там курил, по-хозяйски оглядывая город с высоты девятого этажа. Лоджию стеклили от пола до потолка. Он стоял там, как музейный экспонат в витрине – гордый и недвижимый. Потом Болеслав Григорьевич возвращался, рассаживался во главе стола и небрежно интересовался Тимкиными уроками. Маму это радовало: она считала, что Болеслав Григорьевич занялся его воспитанием.
А Тимку не радовало. Он совсем перестал делать домашние задания. Какой смысл учить уроки и готовиться к переводным экзаменам, если все равно скоро уезжать! Болеслав Григорьевич здесь «по делам фирмы», в начале зимы он собирается вернуться домой и забрать к себе Тимку с мамой. Но мальчик даже школьным друзьям не рассказал о грядущих переменах. Он вообще не знал, где находится страна Болеслава Григорьевича. Тот говорил, но Тимка отчаянно тряс головой, чтобы название не забилось в уши. Он даже на карту, висящую в прихожей, теперь не смотрел – боялся, что случайно увидит название страны, и это будет значить: она существует, мамин «принц» не врет, он действительно приехал с другого края земли, они смогут отправиться туда все вместе.
Почти все!
Александра никто не звал.
Болеслав Григорьевич кряхтел, отводил глаза и сетовал, как тяжело перевозить через границу животных. Мама сочувственно кивала, но – Тимка знал – жалела кота. Александра еще котенком принесла ему мама – подобрала у подъезда, возвращаясь с работы. Тимка тогда в первом классе учился, и друзей у него еще не было.
Они в тот год как раз переехали. Новый район, квартира, соседи… Мама приходила поздно, жаловалась на маленькую зарплату и усталость. Потом сдружилась с тетей Светой и вечерами, думая, что Тимка не слышит, сетовала, что мальчик растет без отца. Когда появился Болеслав Григорьевич, мама сразу сказала Тимке, что «так будет лучше». А едва у Болеслава Григорьевича началась аллергия на шерсть, велела избавиться от кота.
Тимка ничего не сказал, надел джинсовую куртку на искусственном меху, из которой давно вырос, по привычке сунул в карман старую кепку. Ее он почти никогда не носил, но мама настаивала, чтобы голова была в тепле, и мальчик, не желая ссориться, пускался на хитрость: брал с собой, а надевал лишь перед возвращением. Джинсы протерлись на колене, у свитера из горловины торчали нитки. Болеслав Григорьевич не дарил Тимке одежду – не умел выбирать. Он дарил маме деньги, а та покупала мальчику все, что нужно, но идти «избавляться от кота» в новеньких брюках и отутюженной рубашке, купленных на деньги того, по чьей милости теперь любимого зверя выкидывали на улицу, Тимке казалось полнейшем свинством. Будто он Александра на эти самые штаны-рубашки променял!
– Неправда… – шепнул Тимка, зарывшись носом в теплую серую шерсть. – Ты ведь так не думаешь, да?
Кот молчал, угревшись на Тимкином животе. Мальчик бесцельно блуждал по улицам уже час. Темнело, холодало, очень хотелось домой. Просто бросить Александра в подворотне и, вернувшись, отпаиваться горячим чаем Тимка не мог. И что делать дальше – мальчик не знал. Наверное, он ждал чего-то. Например, что мама позвонит на мобильник, волнуясь и глотая слова, скажет, что Александра бросать не надо, что она все поняла или что Болеслав Григорьевич передумал, или исчез, или пьет таблетки и смирился с котом, или заплатил врачам и вылечился от аллергии. Он богатый и взрослый! Что ему стоит!
Его-то, сытого, круглого,