Онтология трансгрессии. Г. В. Ф. Гегель и Ф. Ницше у истоков новой философской парадигмы (из истории метафизических учений). Вячеслав Фаритов
мы трансгрессии определяющая роль принадлежит двум немецким философам: Г. В. Ф. Гегелю и Ф. Ницше. Раскрытию и обоснованию данного тезиса посвящены все разделы книги.
Результатом проведенного исследования должно стать новое видение характера и содержания историко-философского процесса и новое видение самой жизни. Для философии в ее историческом развитии и в ее современном состоянии феномен трансгрессии имеет не меньшую значимость, чем феномен трансценденции. Как онтологическая перспектива трансгрессия позволяет разработать такую модель мира, которая является более адекватной для описания сложного многоуровневого и разнородного характера мироздания, нежели перспектива трансценденции, которая, в свою очередь, в большей степени подходит для создания интегративных моделей мироздания. Разработка концепта трансгрессии приводит также к ограничению понятия «трансценденция»: под трансценденцией больше не подразумевается любой «выход за пределы», но только такой переход, который связан с восхождением к максимально интегрированному единству бытия и сущего. Выход за пределы установленных границ, не приводящий к установлению такого интегративного единства, относится уже не к трансценденции, но к трансгрессии.
Первые наброски к данной работе были сделаны автором десять лет назад, в 2007 году. В качестве развернутого введения к завершенной ныне книге можно рассматривать опубликованную в 2012 году монографию под названием «Трансгрессия и дискурс», а также защищенную в 2016 году в Московском педагогическом государственном университете докторскую диссертацию «Трансгрессия и трансценденция как онтологические перспективы дискурса».
Работа выполнена на стыке истории философии и онтологии. Предметом исследования является история метафизических и постметафизических учений европейской и русской философии в их онтологическом аспекте.
Введение
С древнейших времен философские построения рассматривались как пути познания истины. Пробуждение от догматического сна, провозглашенное И. Кантом и осуществившееся в различных направлениях философской мысли XX столетия, фактически положило конец отождествлению философского дискурса с «познанием абсолютной истины». Первое – познание – осталось еще за научным дискурсом. Второе – абсолютная истина – за религиозным дискурсом. Философия постепенно стала приходить к осознанию самой себя – к тому, чем она была под покровом научности и религиозности. Эта процедура саморефлексии проходила весьма болезненно, так как идеалы научного и религиозного дискурсов были вплетены в структуру философии самым сложнейшим образом в течение практически всей истории ее существования. Поэтому разрыв с данной традицией производил впечатление конца самой философии.
Однако это не конец философии, а один из этапов ее саморефлексии, предполагающий отделение всего чужеродного и осознание того, что она в действительности делает и что не делает. А именно – философия не познает универсальную и вечную истину: после разработок позитивистов и постструктуралистов уже сложно и непродуктивно оспаривать данный тезис. Философия конституирует дискурсивное пространство, в котором нейтрализуются бытийно-смысловые определенности частных дискурсов в их притязании на доминирующее положение. Об этом было известно очень давно: удивление, способность увидеть вещи иначе, раскрыть другие перспективы их существования, выйти за пределы седиментированных дискурсов – вот что составляет основное содержание философского дискурса и что сближает его с поэзией. Правда, в отличие от поэзии, философия должна конституировать теоретически разработанное дискурсивное пространство. В этом и состоит основной источник искажений философии путем приравнивания ее к «знанию» (что практически невозможно сделать с поэзией). Если философия абсолютизируется как дискурс, если ее дискурсивная определенность начинает приниматься в качестве значимой самой по себе, возникает указанная аберрация: философия становится одним из дискурсов, высказывающим те или иные положения, обладающие позитивным содержанием. Но ни трансценденция, ни трансгрессия как базовые онтологические перспективы в философии не высказывают ничего позитивного. Такова специфика философского дискурса, не позволяющая поставить его в один ряд с другими дискурсами, выводящая его за пределы этого ряда и придающая ему особый статус.
Трансценденция в философии может раскрываться в качестве перспективы знания о том, что выходит за пределы чувственного восприятия, за пределы всякого конечного и ограниченного познания. Таково наивно-метафизическое понимание трансценденции, превращающее философию в стандартный дискурс. Отказ от понимания трансценденции в качестве знания о метафизической области бытия был намечен еще в кантовском критицизме. В XX столетии эта тенденция к лишению трансценденции гносеологического и эпистемологического статуса найдет воплощение в различных направлениях: в экзистенциализме (наиболее ярко у К. Ясперса), логическом позитивизме (Б. Рассел, Р. Карнап, Л. Витгенштейн) и постструктурализме (в особенности Ж. Деррида). Весь этот критический и деконструктивистский процесс не означает, что трансценденция обязательно должна быть отброшена. Результатом становится смена ее статуса: из абсолютного знания о бытии трансценденция