Белгравия. Джулиан Феллоуз
хотите сказать, лорд Белласис не был способен на подобное?
– Именно это я и хочу сказать. Сама мысль о бесчестном поведении не могла бы прийти ему в голову, – высокопарно произнесла леди Брокенхёрст. Она являла сейчас собой олицетворенное негодование. Она презирала людей круга Анны и не могла судить объективно.
Но миссис Тренчард вовсе не собиралась сдаваться:
– Разве крестным вашего сына был не лорд Беркли?
Анна сразу заметила, что имя это подействовало на собеседницу как пощечина. Графиня даже вздрогнула:
– Как вы узнали?
– Лорд Белласис говорил мне о нем. Он также рассказал, что когда в тысяча восемьсот десятом году лорд Беркли умер, его старший сын не смог унаследовать титул, поскольку перед рождением мальчика его отец женился на его матери не по закону, как казалось бедняжке, а обманом. Как выяснилось позднее, он попросил приятеля сыграть роль священника, чтобы заманить ничего не подозревающую девушку в постель. Впоследствии они все же обвенчались, но ребенок так и считался незаконнорожденным. Вы прекрасно знаете, что все это правда. – Леди Брокенхёрст безмолвствовала, и Анна добавила: – Только не говорите мне, что и лорду Белласису не могла прийти в голову подобная идея.
Графиня воспользовалась паузой, чтобы собраться с силами и вновь принять привычно невозмутимый вид. Чинно проплыв к камину, она потянула за расшитую веревку колокольчика:
– Скажу лишь одно. Моего сына беззастенчиво соблазнила честолюбивая девица – насколько я понимаю, при поддержке своих столь же честолюбивых родителей. Она хотела воспользоваться хаосом войны, чтобы заключить союз, который вознес бы нахалку еще выше, чем простираются мечты ее отца. Но у нее ничего не вышло. Мой сын сделал ее своей любовницей. Я не отрицаю сей факт, но что с того? Эдмунд был молодым мужчиной, и хорошенькая потаскушка вскружила ему голову. И я не собираюсь просить у вас прощения, поскольку меня эта история совершенно не волнует. А, Питер! Пожалуйста, проводите миссис Тренчард вниз. Она уже уходит.
Последние слова были обращены к лакею, который пришел на звонок колокольчика и ждал в дверях.
В его присутствии Анна, конечно же, не могла отвечать, да и в любом случае она была слишком рассержена, чтобы говорить, а потому просто кивнула своей противнице, чтобы не дать слуге ни малейшего намека на то, что здесь на самом деле происходило. Анна направилась к двери, но леди Брокенхёрст еще не закончила:
– Забавно. Я думала, вы хотели рассказать мне какую-то сентиментальную историю о моем сыне. Счастливую сказку о его последних днях на этой земле. Вы так хорошо говорили об Эдмунде, когда мы впервые встретились.
Анна остановилась:
– Я говорила о том Эдмунде, которого знала до того вечера. Ваш сын действительно был очень приятным человеком. В прошлый раз я не лгала. И не хотела задеть ваши чувства. Но я ошибалась. Вы заслуживали того, чтобы все-таки узнать правду. Мне следовало быть честнее. Если это послужит вам утешением, могу добавить, что никто не удивился больше меня, когда выяснилось, на что лорд Белласис