Считается убийством. Миранда Джеймс
коллекции и был среди них, он себя не выдал. Элоиза оставалась погруженной в свою реальность, а лица остальных были совершенно непроницаемыми.
Вдруг я понял, что молчание затянулось. Мистер Делакорт выжидательно смотрел на меня.
– Я буду рад поработать с коллекцией, – сказал я, пожалуй, слишком воодушевленно. – Не сомневаюсь, что она очень интересная, – я запнулся, не находя, что бы еще сказать. – Да, и я буду приводить с собой Дизеля. Ручаюсь, он никому не помешает. Он привык всюду ходить со мной, а я привык, что он рядом.
Тут я сурово велел себе заткнуться и прекратить болтать.
– Дизель у нас желанный гость, – сказал мистер Делакорт тоном, не допускающим возражений. – Мне очень не хватает кошки в доме.
– А на обед я, пожалуй, хочу салат с тунцом, – заявила Элоиза, вспорхнула с табурета и устремилась к дверям.
Хьюберт скривился, потом негромко обратился к дяде:
– Ее давно пора сдать в Уитфилд, дядя Джеймс. С каждым днем она ведет себя все более странно, неужели вы не замечаете?
От этих разговоров о семейных делах мне захотелось провалиться под землю. В Уитфилде, недалеко от Джексона, столицы штата, находилась государственная психиатрическая лечебница.
– Вздор, – отрезал мистер Делакорт. – Это всего лишь небольшие причуды. Здесь Элоиза чувствует себя прекрасно. И я больше не хочу это обсуждать, Хьюберт.
Хьюберт перевел взгляд на меня:
– А вы что скажете? Как по-вашему, это небольшие причуды, или она сумасшедшая?
Стюарт избавил меня от необходимости отвечать:
– Ну, конечно, сумасшедшая, Хьюберт. Разве женщина в здравом уме вышла бы за тебя замуж? – И он засмеялся.
– Стюарт, не надо так говорить, – Дафна тяжело вздохнула. – Ты же знаешь, как это меня огорчает.
– Прошу прощения, тетя Дафна, – с сарказмом ответил Стюарт. – Надеюсь, вы не собираетесь упасть в обморок? Принести вам нюхательные соли? Или сразу вылить ведро воды на голову?
– Прекратите немедленно! – лицо мистера Делакорта снова покраснело, он часто дышал.
Неужели они нарочно стараются довести его до приступа? Я боялся, что, если и дальше так пойдет, они своего добьются. Трутдейл героически не отходил от хозяина; я надеялся, что нитроглицерин больше не понадобится.
– Прошу прощения, – пробормотал Стюарт, но без особого раскаяния.
Хьюберт злобно смотрел на дядю. Дафна сидела на диване в полном изнеможении. Может быть, она и в самом деле на грани обморока? Никто, кроме меня, похоже, не обращал на нее внимания.
Дизель тронул меня лапой за ногу, я посмотрел на него и встретил внимательный взгляд. Он всегда чувствовал общее настроение, и здесь ему не нравилось. Эта внутрисемейная пикировка смутила нас обоих. Я опять его погладил, чтобы успокоить.
Я пытался придумать, как бы нам обоим выбраться из этого неприятного положения, но в голову приходил только один способ – встать и заявить, что мы уходим.
Как ни странно, обстановку разрядила Синтия