Витамин любви. Анна Данилова
пойдет в журнал» воспринималась как подарок небес. Другими словами, что оценка как бы несерьезная, хотя и стоит призадуматься. Не более.
– Лена, прошу тебя, во-первых, успокоиться…
– Лиза! Да не могу я успокоиться! Меня обвиняют в доведении до самоубийства! Как я могу быть спокойна? Тем более что к Миле Казанцевой я относилась хорошо, она была способной, талантливой ученицей, и у нас с ней никогда не возникало никаких конфликтов. Вот скажи, если бы тебе предъявили такое обвинение…
– Лена, я все понимаю. Но записка есть. Мне позвонила Глаша и сказала, что почерк, которым она написана, действительно Людмилы Казанцевой! Понимаешь? Я еще надеялась, что это фальшивка, что кто-то просто хотел подставить тебя, но почерк, повторяю, ее, Милы! Постарайся вспомнить, что между вами могло произойти, чтобы она написала такое… Может, ты ее оскорбила, унизила. Ведь она же написала: «В моей смерти прошу винить Елену Александровну Семенову. Устала от унижений и оскорблений. Не поминайте лихом… Мила. Прости меня, мама…» Ты уж извини меня, что я напомнила тебе этот жуткий текст… Но нам надо будет с ним работать. Понять, что же могло случиться, чтобы девочка решилась… Я понимаю, что записка, быть может, и не имеет никакого отношения к ее смерти… Ее вообще могли убить, а записку она могла написать под давлением, понимаешь? А тебе, раз ты не чувствуешь своей вины, все же не стоит ударяться в панику. Жаль, что пока еще не готовы результаты вскрытия. Мне почему-то кажется, что ее смерть связана не с тобой, да и вообще не со школой или учебой, тем более что в школе-то у нее было как будто бы все благополучно.
– Тогда с чем?
– Я сегодня больше двух часов беседовала с ее одноклассниками, с классным руководителем – бледная, на мой взгляд, и слабая личность, вообще никакая и мало что может сказать о своих учениках, – и мне показалось странным, что все как один утверждают, что у Милы не было никакой личной жизни. Словно она была… как бы выше всех романтических отношений, и вся жизнь ее сконцентрировалась на учебе, на медали… А что ты можешь об этом сказать? Твои наблюдения?
– Я же не была классным руководителем, виделась с Милой лишь на уроках физики. Могу сказать, что она производила впечатление девочки умной, доброжелательной, неконфликтной и очень замкнутой. Конечно, не могла не бросаться в глаза ее дружба с Тиной Неустроевой.
– А на уроке физики можно было определить, кто с кем дружит?
– Мало того что они сидят вместе, а это тоже, как ты знаешь, показатель определенных отношений, ну, хотя бы симпатий, так еще они постоянно на переменах рядом. Не могу сказать, что ходят, вернее, ходили взявшись за руки, это было бы слишком. Хотя в младших классах эту картину нередко можно увидеть. Но их дружба все равно бросалась в глаза. Все в школе знали Милу Казанцеву, и многие недоумевали, что между ними может быть общего. Однако они прекрасно ладили и были, я думаю, интересны друг другу.
– Может, Мила вляпалась в какую-нибудь историю, связанную именно с Тиной?
– Да все может быть! Но никак не могу понять, при чем