Другой класс. Джоанн Харрис
для уничтожения таких улик, как, например, брызги крови, можно воспользоваться колой, ибо содержащиеся в ней аскорбиновая кислота и соли угольной кислоты полностью растворяют кровь, не оставляя ни малейших следов.
Нет, убийство я пока не планирую. Но в целом тема очень интересная. Куда интересней тех предметов, которые мне предстоит изучать в этом триместре – математики, латыни, английского, французского. Вообще-то, английский мне даже нравится, вот только список литературы[1] для самостоятельного чтения просто ужасен: «Убить пересмешника»; Чосер; Барри Хайнс[2]. И еще, разумеется, Шекспир. Вечно этот Шекспир! Почему бы вместо него не предложить для разнообразия что-нибудь забавное? Что-нибудь остренькое?
И все-таки сегодня, Мышонок, ты мог бы мной гордиться. Я ничем себя не выдал. Никогда не болтай лишнего, никогда не плачь и никогда себя не выдавай – и тогда все у тебя в школе будет нормально. Ну и еще, конечно, надо стараться выглядеть крутым. И тогда ни у кого даже подозрений не возникнет, что я способен вести дневник. Вести дневник – это совсем не круто. Такими вещами занимаются только девчонки да маменькины сынки. И потом, дневник может все про тебя выболтать, может выдать тебя, именно поэтому я и собираюсь записывать разные свои мысли в таком дневнике, куда мои родители никогда даже не заглянут. Это будет новенький, только сегодня утром, в первый день осеннего триместра, выданный мне дневник ученика приготовительного класса школы «Сент-Освальдз». Таким образом, я стану тайно записывать свою историю, как бы одновременно оставляя ее у всех на виду, – примерно так можно спрятать труп на кладбище.
Родители в мой школьный дневник действительно никогда не заглядывают, разве что в самый конец, где красными чернилами выставлены оценки. Там почти всегда, словно ряд палаток, высятся высшие оценки: ААА. И пока там стоят эти «палатки», мне беспокоиться нечего. А уж наш классный наставник листать мой дневник точно не станет. Это я знаю наверняка. Наш классный – это мистер Стрейтли. Его школьное прозвище Кваз (от Квазимодо) – уж больно он похож на горгулью, да и классная комната у него на самом верху, в башне, под колокольней. Его вроде бы в шутку так прозвали, но мне эта «шутка» смешной вовсе не кажется. На самом деле мистер Стрейтли меня даже немного пугает. Так что вряд ли он мне когда-нибудь понравится.
В моей старой школе, «Нетертон Грин», классной наставницей у нас была мисс Макдональд, молодая, светловолосая и очень хорошенькая; она носила индийские юбки и короткие сапожки. А мистер Стрейтли носит мантию, как и все здешние преподаватели, только у него она вечно в пыли и мелом перепачкана. Учеников он называет только по фамилии. И все мы здесь друг друга только по фамилии называем. Это одно из правил школы «Сент-Освальдз». А еще, согласно здешним правилам, нельзя бегать по коридорам и нужно следить, чтобы рубашка была обязательно заправлена в штаны.
Родители мне твердят, что на этот раз очень важно, чтобы я соблюдал все правила этой школы. Что «Сент-Освальдз» – это для меня начало карьеры. Что это совсем не «Нетертон Грин», а начало новой жизни. И это означает – никаких неприятностей и никаких хулиганских выходок. Никакого общения с дурной компанией. Никаких острых предметов. Никаких предосудительных игр. И всегда полное соблюдение школьных правил.
Ну, всех-то правил этой школы я, конечно, не знаю. В конце концов, у нас, учеников седьмого класса, впереди еще целых два года на то, чтобы спокойно вписаться в число тех, кто готовится к экзаменам на A-level[3], нормально успевать в классе, завести друзей, присоединиться к одной из спортивных команд – в общем, научиться вязать паруса. Это, между прочим, морской термин. Мой отец очень любит морскую терминологию. Вообще-то, раньше он хотел, чтобы я стал морским офицером, но служить на флоте я не могу в связи с Моим Состоянием. (Да, Мышонок, они называют это именно так: Мое Состояние.)
Мое Состояние означает, что некоторые вещи мне дома делать никогда не позволят. Мое состояние определяет и круг детей, с которыми мне можно дружить, и те игры, в которые мне можно играть; с ним связан даже выбор школы, в которой я теперь учусь. Собственно, мой отец предпочел именно «Сент-Освальдз», потому что, как он считает, это школа церковная, имеющая строгий моральный кодекс, а я, по всей очевидности, именно в этом и нуждаюсь. Возможно, отчасти он прав. И потом, какая радость нарушать школьные правила там, где они ничего не значат? В любой школе запрещается бегать по коридорам, так что на подобный запрет и внимания обращать не стоит. Это сущая ерунда. Если хочешь по-настоящему повеселиться, нужно нарушить куда более серьезные запреты.
О, тут, конечно, самое главное – никогда не попадаться! Нарушать правила весело до тех пор, пока тебя не прищучили. А это значит, что никогда и никому ничего нельзя рассказывать, даже своим лучшим друзьям, – впрочем, у меня-то их ни одного и нет. Во всяком случае, больше нет. Возможно, именно поэтому я и вываливаю все свои тайны тебе, Мышонок. Воображаемые друзья – как и друзья мертвые – ничего не разболтают. И никогда тебя не выдадут. Хотя было бы, наверное, неплохо найти единомышленника, разделяющего мои интересы.
В Великобритании в английской школе язык (как родной, так и иностранный) и литература на этом языке преподаются как один предмет. –
«Убить пересмешника» (1960) – роман американской писательницы Харпер Ли, за который она получила Пулитцеровскую премию. Джефри Чосер (1340–1400) – основоположник общеанглийского литературного языка и реализма в английской литературе. Барри Хайнс (1939–2016) – британский писатель; автор популярных романов и самых известных телесценариев.
A-level (