Стихотворения (С иллюстрациями). Михаил Лермонтов

      Однажды женщины Эрота отодрали;

      Досадой раздражен, упрямое дитя,

      Напрягши грозный лук и за обиду мстя,

      Не смея к женщинам, к нам ярость острой стали,

      Не слушая мольбы усерднейшей, стремит.

      Ваш подлый род один! – безумный говорит.

      С тех пор-то женщина любви не знает!..

      И точно как рабов считает нас она…

      Так в наказаниях всегда почти бывает:

      Которые смирней, на тех падет вина!..

      На склоне гор, близ вод, прохожий, зрел ли ты

      Беседку тайную, где грустные мечты

      Сидят задумавшись? Над ними свод акаций:

      Там некогда стоял алтарь и муз и граций,[1]

      И куст прелестных роз, взлелеянных весной.

      Там некогда, кругом черемухи млечной

      Струя свой аромат, шумя, с прибрежной ивой

      Шутил подчас зефир и резвый и игривый.

      Там некогда моя последняя любовь

      Питала сердце мне и волновала кровь!..

      Сокрылось всё теперь: так, поутру, туманы

      От солнечных лучей редеют средь поляны.

      Исчезло всё теперь; но ты осталось мне,

      Утеха страждущих, спасенье в тишине,

      О милое, души святое вспоминанье!

      Тебе ж, о мирный кров, тех дней, когда страданье

      Не ведало меня, я сохранил залог,

      Который умертвить не может грозный рок,

      Мое веселие, уж взятое гробницей,

      И ржавый предков меч с задумчивой цевницей!

      Когда Рафаэль вдохновенный

      Пречистой девы лик священный

      Живою кистью окончал,

      Своим искусством восхищенный

      Он пред картиною упал!

      Но скоро сей порыв чудесный

      Слабел в груди его младой,

      И утомленный и немой

      Он забывал огонь небесный.

      Таков поэт: чуть мысль блеснет,

      Как он пером своим прольет

      Всю душу; звуком громкой лиры

      Чарует свет, и в тишине

      Поет, забывшись в райском сне,

      Вас, вас! Души его кумиры!

      И вдруг хладеет жар ланит,

      Его сердечные волненья

      Всё тише, и призрак бежит!

      Но долго, долго ум хранит

      Первоначальны впечатленья.

      Забудь, любезный Петерсон,

      Мои минувшие сужденья;

      Нет! Недостоин бедный свет презренья,

      Хоть наша жизнь минута сновиденья,

      Хоть наша смерть струны порванной звон.

      Мой ум его теперь ценить иначе станет.

      Навряд ли кто-нибудь из нас страну узрит,

      Где дружба дружбы не обманет,

      Любовь любви не изменит.[2]

      Зачем же всё в сем мире бросить,

      Зачем и счастья не найти:

      Есть розы, друг, и на земном пути!

      Их время злобное не все покосит!..

      Пусть добродетель в прах падет,

      Пусть будут все мольбы творцу бесплодны,

      Навеки гений пусть умрет, —

      Везде утехи есть толпе простонародной;

      Но тот, на ком лежит уныния печать,

      Кто, юный, потерял лета златые,

      Того не могут услаждать

      Ни дружба, ни любовь, ни песни боевые!..

      Я пробегал страны России,

      Как бедный странник меж людей;

      Везде шипят коварства змии;

      Я думал: в свете нет друзей!

      Нет дружбы нежно-постоянной,

      И бескорыстной, и простой;

      Но ты явился, гость незваный,

      И вновь мне возвратил покой!

      С тобою чувствами сливаюсь,

      В речах веселых счастье пью;

      Но дев коварных не терплю —

      И больше им не доверяюсь!..

      Вот, друг, плоды моей небрежной музы!

      Оттенок чувств тебе несу я в дар.

      Хоть