Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна. Борис Херсонский

      современным сражениям тесно на улицах городов

      на помощь приходит бомба тысяча в ней пудов

      что соответствует весу шестнадцать тонн

      как поется в песне пятидесятых годов

      прощайте девушки прощай притон

      мы мирные люди но наш бронепоезд трофеев полный вагон

      мы мирные люди одетые в камуфляж

      три танкиста три друга машины боевой экипаж

      обломок к обломку индустриальный коллаж

      каховка каховка родная винтовка но лучше калаш

      установка на дружбу и установка град

      горячая пуля горячее сердце не знают преград

      каховка каховка родная винтовка окончен наш светлый путь

      на улицах тесно а нужно еще в переулок свернуть

      всей боеспособной техникой всей армией всем полком

      или всем сердцем безразлично не в этом суть

      плечистый и крепкий в футболке и кепке дурак дураком

      ищут пожарные ищет милиция но парень нам незнаком

      страховка страховка была бы сноровка а ум ни к чему

      набьешь папироску порохом и империя вся в дыму

      перейдешь границу и никаких границ куда ни погляди

      ткань небес рвется в клочья превращается в бахрому

      восходит черное солнце медаль на Божьей груди

      не надо печалиться душу не береди

      Ни христианских таинств, ни античных мистерий,

      ни египетской мистики, ни индийской сансары,

      жизнь человека зависит от молочнокислых бактерий,

      творцов простокваши, которую от века едят болгары.

      Помолимся же бактериям, чтобы они нас хранили,

      от всякой напасти, от гнусной мясной отравы,

      от внешнего понуждения и от внутренней гнили,

      причастимся кисломолочного, будем вовеки здравы.

      Прежде все бактерии были кисломолочными, но от гордыни

      бактерии стали гнилостными и низверглись в кишечник,

      а могли бы жить в молоке, среди белой вечной святыни,

      очищая старых людей, превращая их в млечных-вечных.

      Но предстанут они перед страшным судом микроскопа,

      пупырышки-колонии на среде из агар-агара,

      И придут антибиотики, и кладбищенского землекопа

      днем с огнем не найдешь, не вкусивши мясного отвара!

      Ибо смерть и гниль затаились в убойном мясе,

      человечество привыкнет к воздержанью от этого яда.

      Стремленье к кисломолочному живо в народной массе,

      Простокваша – залог бессмертия, наша жизнь и отрада.

      Микроскоп на столе. Илья Ильич в антикварном кресле,

      он и сам антикварен в костюме-тройке, в манишке белой.

      Странно, он скоро умрет от инфаркта, если

      умрет, то тело используют для вечных научных целей.

      А после сожгут в печи, и институт Пастера

      примет прах сына России, молдаванина и еврейки.

      Спасенье в кисломолочном. Такова была его вера.

      Он искал лазейки в бессмертие, но не нашел