Таня Гроттер и Исчезающий Этаж. Дмитрий Емец
еперь с увлечением выколачивали друг из друга пыль узловатыми дубинками. Одна из дубинок разлетелась, и ее обломок, описав в воздухе красивую дугу, свалился точно на нос богатырю Усыне, который, подложив под щеку носилки, мирно дремал в тени Лукоморского дуба.
Минутой позже Таня наблюдала, как Усыня, сцапав одного из циклопов за ноги, со свистом его раскручивает. Явившиеся на вопли богатыри-вышибалы Дубыня и Горыня, обнаружив, что нос у их братца распух и приобрел цвет свеклы, принялись хохотать. Они размахивали руками, подталкивали друг друга и в конце концов обрушили чудом уцелевший до сих пор участок стены. А тут еще Усыня отпустил ноги циклопа и тот, свечкой взмыв в поднебесье, врезался головой в Большую Башню. Посыпались кирпичи. Циклоп же как ни в чем не бывало поднялся и потрогал лоб.
– Просто сут снает сто такое! Опять сыска будет! – недовольно прошепелявил он.
Привлеченная шумом, на балкончик Большой Башни выскочила доцент кафедры нежитеведения Медузия Горгонова. Она держала за шиворот пинающегося болотного хмыря, которого только что поймала на столешнице у себя в кабинете, где он выцарапывал гвоздем всякие гадости.
Заметив осыпавшуюся стену, Медузия от возмущения разжала ладонь, и болотный хмырь, точно жаба плюхнувшись на пол, быстро улепетнул куда-то, ругаясь нехорошими словами и грозя Тибидохсу неприятностями.
Но доцент Горгонова уже забыла о нем. Ей надо было разобраться с распоясавшимися циклопами и братьями-богатырями. Щеки у Медузии запылали, а волосы зашипели как змеи. Впрочем, почему как? Только тшш! – какой же женщине понравится, когда открывают ее маленькие тайны?
– Искрис фронтис! – крикнула Медузия.
Из ее магического кольца вылетела ослепительная боевая искра, и несколько большущих валунов сразу рассыпались в порошок. Громадные циклопы попадали на землю и безуспешно попытались спрятаться за травинками, покрытыми белой изморозью. Им было хорошо известно, что с разгневанной Медузией шутки плохи.
– Полниссимо-дебилиссимо! Что это такое? – крикнула доцент Горгонова. – Две недели работы – и никакого результата! Развалили даже то, что не тронули титаны! Вы понимаете, балбесы, что детям негде жить? Что крыша протекает? Что своды Тибидохса вот-вот рухнут?!
Циклопы мелко задрожали, а богатыри-вышибалы виновато потупились.
– Мы чего? Мы ничего… Циклопы… ы-ы… сами первые начали, – забубнил Усыня, удрученно шмыгая своим свекольным носом.
– Сами? А ну марш работать, или останетесь без обеда! – нахмурилась Медузия и вскинула кольцо, полыхнувшее новой искрой. Искра, как это бывает у магов, придавала заклинанию необходимую силу: – Голодронус голодрыгус!
Таня слышала это заклинание впервые. «Интересно, для чего оно?» – задумалась она, но тотчас ощутила такой волчий голод, что едва не вцепилась зубами в Черные Шторы. В этот миг она могла съесть абсолютно все, даже позавчерашнюю овсяную кашу тети Нинели с образовавшейся на ней корочкой, которую Пипа называла пуленепробиваемой. Таня сообразила, что магия Медузии случайно зацепила и ее: ведь она тоже видела искру.
Циклопы и братья-богатыри разом зашевелились и поспешно принялись сгребать камни в кучу. Голод подгонял их.
– Никакого обеда, пока не закончите уборку! Ясно вам? Тунеядцы! – крикнула Медузия. Она круто повернулась и, как всегда стремительная, ушла с балкончика.
Жуя случайно оставшийся после завтрака бутерброд, Таня отодвинулась от окна и снова взяла в руки книгу. Не вечно же ей смотреть на циклопов! К тому же из здоровенной трещины в потолке за шиворот девочке давно стекала струйка воды.
«А ведь это из-за меня все мучаются!» – виновато подумала Таня.
После той истории, когда она неосторожно выпустила из подземелья титанов, а те, сражаясь с Чумой-дель-Торт, разнесли половину Тибидохса, здесь стало невозможно жить. Если разобраться, от всей огромной школы трудновоспитуемых волшебников остался только подвал, Зал Двух Стихий и Большая Башня с Главной Лестницей. Но и они порядком пострадали.
По коридорам бродили сквозняки, среди ночи начинали хлопать рамы, а в многочисленные трещины захлестывал дождь. Даже призракам, во множестве населявшим Тибидохс, и тем было неуютно. Лишившись своей любимой Башни Привидений, где они знали каждый закуток, призраки толпами шатались ночами по коридорам, стонали, гремели цепями и портили всем настроение.
К тому же время было далеко не летнее – декабрь. А разве возможно как следует заниматься, когда в кабинете практической магии обледенел весь пол, а на снятии сглаза все ученики вынуждены сидеть в шубах, а зубы все равно стучат так, что не выговоришь ни одного заклинания?
Таня встала, чтобы захлопнуть распахнувшуюся от сквозняка дверь. Закрывая ее, она случайно увидела, как по коридору на цыпочках прошмыгнул Поклеп Поклепыч – маленький кособокий человечек с крошечными глазками-буравчиками, бывший черный маг, перешедший в белые. К груди он прижимал здоровенную живую рыбину, колотившую его хвостом по носу. Таня догадалась,