Одержимость. Иван Александрович Хвостенко
длагала пойти к ней.
– Какое сегодня число?– спросил мужчина, перелистнув страницу книги.
– Тридцатое ноября,– ответил чей-то чужой голос.
–Значит, прошло тридцать дней со дня его прихода в этот мир. Сыпь ровно столько же горстей соли.
– Дья…– хотел бы выругаться голос, но удержался.– Соль в машине, сейчас вернусь.
Что?! Тридцатое ноября?! Только вчера же было тридцать первое октября! Почему я ничего не помню?
На моё гноящееся тело посыпалась жгучая соль.
– Сколько мы похоронили? Я уже сбился со счёта,– сказал мужчина с книгой.
– Да, все, с кем он был знаком… Кажется, мы одну только не смогли найти? Не помнишь?
– Помню. Девушку, с которой он на той вечеринке познакомился. Милое дитя. Прямо, ангел во плоти.
– О, да!– вдруг вырвалось из моего рта.– Настоящий ангелочек, прямо как я люблю!
– Заткнись, Барон!– крикнул и бросил последнюю горсть соли второй человек.
– Прям я тебя и послушал, бородатый!– продолжало говорить моё тело.– Раз уж это мои последние минуты, я хочу поболтать. Помнишь Катю? Ну, ту бабу с чёрными волосами и пышной грудью? Секси была, правда? Как она выглядела после того, как высохла? Погрешил бы?
– Молчи, отродье!– бородатый начал заливать меня бензином.– Ты больше никогда не вернёшься в этот мир.
– Оу… серьёзно? Вы, что, сжигаете всё вместе с этим телом? Ну-ну, сладенький, посмотрим ещё…
Человек, который был с книгой, теперь вернулся с горящим факелом. Грустно посмотрел на содержимое могилы и бросил факел вниз:
– Прощай, Барон. Теперь от тебя в этом мире останутся лишь легенды.
– И их мне хватит, чтоб вернуться,– последнее, что вырвалось из моего рта.
Очень странно: тело моё, но говорил совсем не я. Оказывается, я столько натворил. Это был действительно я? И кто вообще такой Барон? Чёрт, становится горячо.
Похоже, пришло время замолчать и моему разуму.
Глава 1
«За тридцать дней до смерти восставшего»
Суббота – выходной день, утро которого началось с телефонного звонка. И кому только вздумалось звонить утром субботы?
Я бы не отвечал на звонок, но мне уже пятый раз звонил один и тот же номер!
– Алло,– сонно пробормотал я.
– Боря? Борис Субботин? Доброе утро!
– Доброе…
– Узнал? Это я!
– Я?
– Да.
– Хм, а ты кто?
– Я.
– Ну, ладно, хватит.
– Ахах! это твой одноклассник, Дима Михеев! Я слышал, ты на выходные домой вернулся?
– Да, на работе с родителями особо не поболтаешь, решил с семьёй время провести.
– Семья-семьёй, а про друзей забывать нельзя! У нас скоро вечеринка намечается. Хеллоуин же. Приходи!
– Посмотрим.
– Это будет у Валеры дома. Обязательно приходи.
– Да-да, давай, до скорого,– я сбросил звонок.
На экране было написано, что сейчас семь утра, тридцатого октября. Чёрт, уже завтра.
– Доброе утро, мамуль,– сказал я, придя на кухню.
– Доброе, сынок! Как спалось?– мама была явно рада моему приезду. Она отошла от кухонной плиты, чтобы обнять меня.
– Как в детстве,– улыбнувшись, ответил я.– Но самое приятное – просыпаться под звуки на кухне и запах свежих блинчиков!
Мама улыбнулась и пошла обратно к плите.
– Какие планы на выходные?– спросила она.
– С вами время провести. Одноклассники вдруг позвонили, звали завтра отдохнуть.
– Иди, конечно! Ты там, на своей работе, совсем без отдыха. Тем более, когда ещё классом соберётесь?
Позже проснулся и папа. Мы позавтракали, поболтали, посмеялись и пошли гулять по городу.
Несмотря на то, что уже конец октября, на улице было необычно жарко, но это совсем не мешало, а, наоборот, помогало расслабиться.
Мы вернулись домой ближе к полуночи и сразу легли спать.
– Барон…– вдруг послышалось сквозь сон.
Я открыл глаза. Перед сном я зашторил окна, поэтому в комнате было абсолютно темно.
– Барон…– повторил протяжный хриплый голос.
Я потянулся за телефоном, чтобы хоть чем-нибудь подсветить, но он оказался разряжен.
– Чёрт,– выругался я, и после этого слова сразу заскрипела дверца шкафа.
Я не на шутку перепугался и рванул к выключателю. Как только в комнате загорелся свет, дверца захлопнулась обратно.
По моему телу пробежал холод.
Я подошёл к шкафу и резко его открыл. К счастью, внутри никого не оказалось. Разве что, несколько тараканов, которых я раздавил тапком.
В шкафу, помимо моих старых вещей