История одной дуэли (сборник). Вячеслав Белоусов
был пьян, – таращился тот. – В его крови обнаружен алкоголь. А мужика установить не удалось.
– Но его видели и описали наружность, приметы?
– Давал поручение гаишникам. Не нашли.
Теперь, спустя длительное время, разве исправить безобразную оплошность? Я, конечно, отменил постановление и дело возбудил, но надежды никакой. Так погиб Сорокин, и кто был тот пассажир рядом – неизвестно, но он почему-то уцелел, хотя на практике в таких случаях обычно погибают пассажиры, а не водители…
Показания бывшей заведующей архивом Костыревской сознательно попытались смазать, Зинаиду Фессалиевну выставили полоумной, способной на всякий бред, упрятали в больницу и продержали несколько месяцев, пока та не перебралась с помощью дочери в город. А тут новый снаряд упал: Розалия Эммануиловна принесла весть о гибели Жихарева, последнего свидетеля событий на паромной переправе. Что же знал Жихарев, заслужив смерть за молчание?
И тут у меня захолонуло внутри – Ванька-то в Харабалях!.. Мальчишка!.. Он ведь тоже, если вспомнить мучительные признания Полины, его матери, что-то видел? Невесть что, но просыпался по ночам, кричал?.. Сколько я ни пытал Полину, ни выспрашивал, ничего толком она не рассказала. Перепуган был малец стрельбой, но бежал-то он туда зачем? Пожалел я тогда Полину, не придал значения её словам, да и она просила не травмировать Ваньку расспросами, а у меня в Харабали ехать времени не было.
«Надо проведать мальца, – зашевелилась, закорёжила меня тревога. – Уж больно велика цепочка погибших. Ваньку не видел никто. Может быть, это его и бережёт пока. Но на пока да кабы надеяться нечего. Махну-ка я в Харабали, с мальцом с глазу на глаз побеседую…»
Так я оказался в Харабалях. Искать «гавроша» не пришлось, Ванька приметил меня первым. Он даже замахал рукой с лавочки, где под развесистым деревом они расположились с седовласой, но молодящейся женщиной, оказавшейся его бабушкой Марией Платоновной.
– Не скучаешь по матери, старичок? – протянул я ему руку.
Ванька и раньше смотрелся солидно, выделялся ростом и разумением среди сверстников, а тут я его совсем не узнавал: вытянулся, окреп, из-подо лба меня сверлили прозорливые глазёнки. Когда участковый ушёл, распрощавшись, а Мария Платоновна, узнав, что уже вечером я уезжаю в город, побежала собирать гостинцы дочке, я спросил:
– Догадываешься, зачем я здесь?
Ванька опустил голову.
– Спрятала тебя мамка?
– Я больше не буду…
– Это понятно. Ты вот что мне расскажи…
И мы с ним поговорили. Малец оправдал мои ожидания, он действительно прятался у той треклятой избы, где устроили стрельбу. Пробраться к Топоркову он не смог, а там я прибежал, его спугнув. Но то, что он рассказал мне, было очень важно и напугало меня. Я сдал Ваньку бабушке и бросился к начальнику районного отдела милиции. Выслушав, тот долго чесал затылок, но всё же успокоил:
– Народу мало. У меня каждый