Дневник бороздящей ад. Анна Евгеньевна Величко
но все такое… гадкое, мерзкое, и сама я и гадкая, и мерзкая… Залила себе джинсы, залила толстовку желудочным соком.
Худая… Тридцать килограммов… Противно-то как…
Дыхание мое сорвалось на звериное и частое, когда я с коленей осела набок, упав на подломившихся локтях и коленях. Небо закружило над головой и перед глазами блеклой пародией на само себя. Стало до странности темно, но при этом хорошо и… спокойно.
Меня окружали больные, которым было совершенно все равно на мое отвратное состояние. Они не замечали меня, будучи не в силах это сделать…
Наверное.
Я их не понимаю… Просто не понимаю. Они странные, они… пугают меня, до сих пор пугают…
Все кружится перед глазами… Та еще картина! Желудок ноет, я есть хочу, но не сунусь обратно, в магазин, ведь там лежит он, и ходят они. Ждут… не меня, но кого-то, кого можно… съесть?
Глупо! Идиотские мысли… Но о чем мне еще думать?
Ничего в голову не приходит… Пустота, просто пустота там… Здесь.
Дикая карусель из собственных домыслов ударила по моему разуму, и я рывком села, всем телом ощутив, что мой позвоночник вот-вот сломается, не сумев удержать показавшийся ему крайне тяжелым рюкзак.
Но все обошлось, и я вновь оказалась на ногах, хотя совершенно не желала этого.
Никто не обратил на меня внимания, когда я встала.
А нужно ли мне оно?..
А как же общество?
Без таких мыслей, без них…
«Люди» все еще ходили взад-вперед по улице, сцеплялись друг с другом, бились головами о стены, вели себя так, как и должны были вести.
Или нет? Или они должны были сейчас быть иными?
Кто так поступал до всего этого? Я не помню, чтобы так делал кто-то… нормальный. Хотя, что значит «нормальный»? Это такое расплывчатое понятие… Такое странное понятие…
Сейчас все такое непонятное.
Вновь я схватилась за свою голову, теперь ощущая стук крови в ноющих висках. Изнутри давило невыносимо. Слои старой кожи оставались у меня на пальцах, когда я зарывалась ладонями в собственные волосы, пытаясь унять страшную боль.
Мелкими шажками я направилась прочь, не полная надежд ни на что. Я осталась наедине с пустотой, пусть вокруг меня и были «люди». Я уже понимала, что их не интересует ничто, кроме собственных желудков и странных желаний, которых я не понимала.
На улице все такое… Яркое, но при этом такое… блеклое. Как же меня все это пугает… Ведь у меня нет цели, я просто сорвалась с места и пошла… Просто пошла, понимая, что идти мне некуда.
Но я всегда могу отыскать бутылку воды или пачку макарон и расслабиться… А если у меня появится консервный нож, я буду спасена.
– Спасена… Конечно… – на ходу сорвав рюкзак со своего плеча, я зарылась ладонями в его содержимое, перевернув его вверх дном и остановившись, водрузив свой распотрошенный багаж на первую попавшуюся ступеньку.
Дневник,