Три сестры, три королевы. Филиппа Грегори
и ужинам. Нянькам Марии я велела непременно показать ее нашей новой родственнице и только потом унести малышку в детскую. Нет никакого смысла усаживать ее за стол и позволять объедаться засахаренными фруктами. От тяжелой пищи у нее болит живот, а от усталости она начинает громко плакать. Ей всего пять лет, и ей еще рано присутствовать на подобных торжествах. А вот я – совсем другое дело, мне уже почти двенадцать. У меня есть своя роль в венчании, и без меня церемония будет неполной. Так сказала сама миледи, мать короля. Она, правда, говорила сама с собой и после тех слов добавила что-то еще, чего я не расслышала, но я точно знаю, что лорды Шотландии будут наблюдать за мной с пристальным вниманием, они должны убедиться, что я здорова и выросла достаточно, чтобы в скором времени вступить в брак. Я-то знаю, что я уже взрослая.
Все говорят, что я прехорошенькая, ладная, как уэльский пони, крепкая, как сельская молочница, и светлокожая и светлоглазая, как и мой младший брат Гарри.
– Ты следующая, – сказала она мне с улыбкой. – Говорят, что за звоном одной свадьбой всегда слышен звон следующей.
– Мне не придется уезжать так далеко, как принцессе Екатерине, – ответила ей я. – И я буду возвращаться домой с визитами.
– Конечно, будешь. – Слова бабушки звучали как обещание. – Ты выйдешь замуж за нашего соседа, и этот союз превратит его в доброго друга и союзника.
Принцессе Екатерине пришлось ехать издалека, из самой Испании, а из-за того, что у нас с Францией были не самые дружественные отношения, ей пришлось добираться морем, которое сейчас часто штормит. Ее корабль чуть не пошел ко дну. Я отправлюсь в Шотландию, чтобы стать королевой – женой короля, в большой торжественной процессии, от Вестминстера до Эдинбурга, а это почти четыре сотни миль. Я не поплыву на корабле, чтобы сойти с него больной от качки и промокшей до нитки. Я смогу путешествовать в Лондон в любое время, когда моя душа пожелает, а принцесса Екатерина больше никогда не увидит родительского дома. Говорят, что она разрыдалась, когда познакомилась с моим братом. По-моему, она повела себя возмутительно смешно и по-детски, как моя Мария.
– А я буду танцевать на свадьбе?
– Вы с Гарри будете танцевать вместе, – велит моя царственная бабушка. – После того как испанская принцесса и ее фрейлины продемонстрируют нам свои танцы, ты покажешь ей, на что способна английская принцесса, – хитро улыбнулась она. – И мы посмотрим, кто окажется лучшей.
Я возношу тихую молитву, чтобы лучшей оказалась я, а вслух произношу лишь:
– Басданс?[1] – это медленный танец для взрослых, который получается у меня очень хорошо, потому что больше похож на ходьбу, чем на танец.
– Нет, гальярд[2].
Я не возражаю. Никто не смеет возражать бабушке, потому что именно она решает, что будет происходить в каждом из королевских домов, в каждом дворце и замке, а моя мать, королева, просто со всем соглашается.
– Мне придется порепетировать, – говорю я.
Мне удастся уговорить Гарри на репетиции, если я скажу ему, что на нас будут все смотреть. Он обожает находиться в центре внимания и всегда стремится выигрывать скачки, побеждать на поединках и показывать рискованные трюки на пони. Он уже одного роста со мной, хотя ему всего десять лет, поэтому, если он не будет дурачиться, мы будем хорошо смотреться вместе. Мне очень хочется показать испанской принцессе, что я ничем не хуже ее, дочери Кастильской и Арагонской. Мои отец и мать происходят из родов Плантагенет и Тюдор, и эти имена блестят заслуженной славой. Ни к чему давать Екатерине повод думать, что мы благодарны ей за приезд. Лично мне и вовсе не радостно от появления еще одной принцессы при дворе. Это моя мать настояла на том, чтобы Екатерина навестила нас в замке Бейнардс еще до свадьбы. С ней прибывает вся свита, сопровождавшая ее из самой Испании, и мы принимаем их всех, что довольно расточительно, по словам моего отца. Они войдут в главные ворота как вражеская армия, одежда, речь и манеры которой во всем отличаются от привычных нам. А в центре их процессии стоит самая нарядная девушка, которую они все называют инфантой. И это тоже видится мне смешным, потому что она – принцесса и ей уже пятнадцать лет, а они, как мне кажется, называют ее малышкой. Я украдкой бросаю взгляд на Гарри, чтобы понять, скорчит ли он рожицу и станет ли, дразнясь, произносить «малышка», потому что именно так мы между собой шутим над Марией, но он даже не смотрит на меня. Он во все глаза смотрит на принцессу, словно видит перед собой нового коня, или прекрасный образчик итальянского оружейного искусства, или что-то другое, что полностью захватило его внимание. Я замечаю изменившееся выражение его лица и понимаю, что он пытается влюбиться в нее, словно рыцарь в прекрасную даму в балладах. Гарри обожает баллады, особенно про недосягаемых дам, томящихся в башнях, прикованных к скалам или заблудившихся в дремучих лесах, страдающих в пути из родного дома в Лондон. Екатерина произвела на него неизгладимое впечатление. То ли дело было в ее укрытом кружевами паланкине, то ли в ее образованности, потому что она говорила на трех языках, но в тот момент я ужасно сердилась и жалела, что не стою прямо возле него и не могу
Басданс (
Гальярд (