Чужие облака. Альбина Феликсовна Андерсон
ка умоляюще посмотрела на него, после двух недель, проведенных в тесной душной камере, уходить отсюда не хотелось. Он понимающе кивнул и облокотился о стену. Ночью шел дождь, пахло поздними, весенними цветами и мытой хвоей деревьев. Это напомнило ей дом, хотя она находилась за несколько часовых поясов от него. Ее глаза жадно бродили по всей линии горизонта, трудно было привыкнуть к мысли, что теперь ей можно стоять здесь, дышать этим кристально чистым воздухом, и смотреть далеко вперед, насколько хватает зрения, а не натыкаться взглядом куда не повернись, на темные бетонные стены.
По правую сторону от них высились здания Научного Парка. Широкая, асфальтовая дорога резала территорию на две половины. В самом конце она упиралась в сверкающее стеклами здание администрации. По обе стороны стояли многочисленные корпуса. Разноцветные электромобили стройными рядами были припаркованы около каждого блока. Брусчатые дорожки пролегали через ровно–стриженные газоны, мраморный фонтан на центральной площади бил струями сверкающей в солнце воды. Все выглядело новым и нежилым как на картинке с сайта застройщиков, и только старая, гранитная колонна с часами, странно диссонировала со всем остальным. Изъеденная столетиями, она была из прошлых времен. На барельефе в огне корчились женщины, мужчины и дети. Каменная лента с латинской вязью обвивала постамент.
– Что там написано? – спросила Тайка.
– Каждую минуту помни.
– Что помни?
Зигги поморщился.
– Сверху решили что наше прошлое должно вышибать слезу и науськивать видовых патриотов. Учись делать трагическую физиономию, у нас в моде сентиментальность.
Парк казался безлюдным, но Тайка знала, что здания кишмя кишат сотрудниками. На башне громко забили часы. Одиннадцать утра – время кофебрейка. Люди в костюмах и галстуках, джинсах и сникерсах уже зашныряли по коридорам. Они улыбались друг другу : привет–привет, жевали бутеры и круассаны, брали лед, колу и кофе из автоматов, флиртовали, ругались и плели интриги. Ровно на двадцать минут – все как в обычной жизни, а потом они вернутся к себе в отсеки и надев лабораторные халаты будут резать, кромсать, выделять, скоблить и сэмплировать. И у всех на лице будет одно и тоже выражение упрямства и одержимости.
Чтобы не видеть того, что вызывало у нее отвращение, Тайка зашла за угол. Перед ней раскинулась бесконечная, дикая тайга. Кристально–чистые озера отсвечивали зеркалами, в теневых пятнах облаков переливались изумрудом сопки и не кончался плотный, хвойный лес.
– Через тысячу километров Арктика, – сказал Зигги. – Ни одного населенного пункта до самого полюса. Зимой здесь холодрыга и короткий световой день. Но это идеальное место, здесь мы далеко от людей. Все наши парки находятся черт–те где, в пустынях и тундрах, на Аляске, в Аризоне, Боливии, Китае …
– Ты здесь родился? – спросила она.
Зигги достал Мальборо, постучал пачкой о кирпич стены и с сожалением опять положил в карман.
– Нет, – усмехнулся он. – Не знаю где.
– Вырос здесь?
– Нет, в Чайковском. Там есть детский дом, на балансе у организации, – он помолчал. – Тогда здесь еще шатались медведи, этому парку всего восемь лет. Представляешь как его строили? Вычистить трассу на триста километров? Но охота пуще неволи, теперь вот…– он махнул рукой за угол. – Аэродром на одну полосу, вертолетная площадка, гидростанция на реке. Двести коттеджей и четыре многоквартирных дома стоят на другом склоне холма, тебе потом покажут. Складские и производственные помещения, лаборатории, библиотека, супермаркет…
– Санаториум и тюрьма, – тихо добавила Тайка. В голосе ее слышался страх.
– Считай тебе повезло, я никогда не видел Санаториум, у меня нет допуска. Ну а тюрьма… всего две камеры в цоколе. Нужно же где–то держать таких буйно–помешанных, как ты, – засмеялся он.
Она растянула рот, но улыбки не получилось.
– Тебя что, били? – осторожно спросил он.
Видимо только заметил ее разодранное ухо и спекшуюся кровь за давно немытыми прядями волос. Она посмотрела ему в глаза, он сразу все понял, но промолчал.
– Теперь–то что со мной? – спросила она.
– Останешься на три месяца, пройдешь ускоренные курсы. Будут блоки по психологии, генетике, истории, кодексу компании. Подпишешь контракты, примешь присягу, тебе оформят пэйролл и социальные льготы. В общем, будет чем заняться. Что с английским?
Она горько усмехнулась.
– Считать могу до десяти…Пэйролл. Ничего я у вас не понимаю.
– Все со временем. У тебя другие университеты, не хуже. Я знаю ты сидела в колонии, за кражу в раймаге.
Она кивнула.
– Так погулять хотелось? Два ящика пива, три бутылки водки, палка сырокопченой и сыр алтайский, семьсот двадцать грамм, – улыбнулся он. – Я видел твое дело.
Она пожала плечами. Если ему хочется издеваться, пусть. Чему–чему, а вежливости ее здесь научили. На рожон она больше не попрет, слишком дорого это стоит.
– Конфеты дюшес