7 способов соврать. Райли Редгейт
надо.
– Да, моей подруге Клэр. – Я непроизвольно сжимаю кулаки. – Ладно. Ты на себя посмотри. Как будто три дня обкуривался в закрытом помещении. При желании любой тебя переиграет.
– Так-так, это что – угроза? – хмурится он.
– Возможно.
– Ты не обижайся, – говорит мне Мэтт, складывая на груди руки, – но вы с Джунипер Киплинг тоже не образцовые граждане.
– Это ты о чем?
– Об алкоголе. – Он пожимает плечами. – Меня обвиняешь в наркомании, а сама квасишь каждые выходные. Это лицемерие.
Я могла бы возразить, что не пью, но вообще-то я не считаю себя обязанной опровергать его словесный понос. Что он может знать о том, как я провожу выходные?! С минуту я сижу, кривя губы, и наконец произношу:
– Потрясающе. Я… нет слов.
– Время вышло. Вернитесь на свои места, – призывает Гарсия.
Я возвращаюсь за свою парту и до конца урока пыхчу от злости.
Едва прозвенел звонок, я первой вылетаю из класса и всю дорогу, пока иду по коридорам в старое крыло, злюсь. Перед шестым уроком, французским, сталкиваюсь с Джунипер. Мы вместе идем на наш ряд.
– Что такая мрачная? – интересуется она. – Как будто кто-то дурно отозвался о «Возвращении джедая».
– Нет, просто я… с Мэттом Джексоном впервые пообщалась. Гарсия дал нам совместное задание.
Джунипер треплет меня по плечу:
– Мои глубочайшие соболезнования.
– Соболезнования приняты. Он такой… – Я трясу кулаком. – Из себя выводит.
– Что он сказал? – смеется Джуни.
– Да нормально он себя вел, пока разговор не зашел о выборах. И сразу в такого гада превратился. – Я хрустнула костяшками пальцев. – Победить должна одна из нас, Джуни, ладно? Договорились?
– Договорились. Хотя ты вроде бы хотела отказаться от участия?
– Хотела, но это было сорок пять минут назад. – Я смахиваю с глаз волосы. – А теперь хочу победить – чисто из вредности, назло.
– Естественно. – Поглаживая воображаемую бородку, Джунипер устремляет вдаль мудрый взгляд. – Знаешь, как говорят? «А теперь пребывают сии три: вера, надежда и злость; но злость из них больше»[27].
Я захожусь смехом, столь безудержным, что роняю голову на парту.
Клэр Ломбарди
На перемене между шестым и седьмым уроками я прохожу мимо одного из списков кандидатов, которые развесила между рядами шкафчиков. Краем глаза замечаю на листке что-то красное, присматриваюсь. Рядом с именем Оливии кто-то сделал приписку: «Оливия Скотт СОСЕТ!».
Закатывая глаза, я иду дальше.
На полпути я понимаю, что мне следовало сорвать тот листок или хотя бы вымарать приписку. Почему мне это сразу не пришло в голову? Боже, я никудышная подруга.
Вздохнув, я останавливаюсь у своего шкафчика. В последнее время Оливия скачет от парня к парню, и потому ее интимная жизнь – объект всеобщего интереса. Все это меня напрягает: граффити, громкие обсуждения в коридорах, приглушенные разговоры в классе, которые я невольно слышу.
Она ведь не в вакууме живет. Если
Аллюзия на строки из «Первого послания к коринфянам святого апостола Павла» (гл. 13, Новый Завет): «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше».