7 способов соврать. Райли Редгейт
доспехи. Действую решительно, с желанием, с драйвом. Кэт Скотт теперь никто. Она исчезла. Если она и существовала, мне нет до нее никакого дела.
– Ты устала ждать? – восклицаю я.
Девушка напротив отступает на полшага. Она – не Эмили, уже нет. Теперь, когда я стою перед ней, она – Наталья Баженова: учитель математики, давшая моей героине обещание много лет назад. Она клялась, что увезет меня из захолустного русского городка, в котором я жила, определит в престижную школу и выпестует мой талант к математике. Между первым и вторым актами прошло много лет; мне уже тридцать семь лет. Я долго ждала, когда она спасет меня от моей убогой жизни, но все напрасно. Она забыла меня. А теперь вот посмела вернуться.
– Ты устала ждать, – повторяю я. – Ты, Наталья, бросившая меня в этом городишке? – Продираясь сквозь дебри сомнительного перевода, я подступаю к ней, сверлю ее взглядом. – Посмотри на меня. Посмотри, в кого я превратилась.
– Я смотрю на тебя, – отвечает она.
– Внимательнее смотри.
– Я вижу любящую мать, заботливую сестру. Я вижу…
– Ты ничего не видишь, – шепчу я. – Я теперь ничто. Неиспользованный потенциал. Пустое место!
Мой голос разносится по залу, докатываясь до последних рядов, а в ответ бумерангом рикошетит тишина. Мертвая, прекрасная тишина.
Теперь я говорю медленнее, смакуя горечь каждого слова:
– Я думала, ты станешь моим учителем. Ты говорила, что у меня блестящий ум, необыкновенные способности. Я думала, ты увезешь меня, научишь всему, но ты сбежала при первой же возможности. А теперь возвращаешься и заявляешь, что устала ждать? – Мой голос твердеет. – Ты – лицемерка.
– Прости, Фаина, – отвечает она.
Я знаю, что сейчас режиссер нас остановит.
– Стоп, – кричит с первого ряда мистер Гарсия.
Я выхожу из образа и, сгорбившись, опускаюсь на кухонный стул. Каждый мускул моего тела расслабляется.
Напряженная атмосфера драмы рассеивается, мне становится легче. Боже, русские – несчастные люди. Мы ставим пьесу под названием «Скрытое». Ее написал некий Григорий Веселовский на рубеже прошлого и нынешнего столетий. В конце произведения ни один из его героев не обретает счастья. Этот Григорий, наверное, какой-то садист.
Мистер Гарсия взбирается на сцену. Миссис Стилуотер, ведущей драмкружка, приходится заниматься организацией какой-то региональной конференции, поэтому осенний спектакль ставит Гарсия. Вообще-то он преподает английский и литературу, а не актерское мастерство, но мистер Гарсия знает, что делает.
Правда, ему, как я слышала, за это не платят. Безобразие, конечно, но я не жалуюсь. Иначе не было бы осенней постановки, а зачастую только репетиции и заставляют меня подниматься с постели.
Гарсия подбегает к моей партнерше:
– Эмили, понапористей, пожалуйста. Выразительнее демонстрируй свой страх. И сместись чуть вправо, а то мы теряем ту часть зрителей.
А теперь проблема звучания…
– И еще. Мне неприятно об этом говорить, но мы по-прежнему плохо слышим твои слова.
– Простите, –