Теория желаний. Наталия Завидина
p>Галактики, звёзды и планеты движутся, подчиняясь физическим закономерностям.
Следуя цепочке причин и следствий, смещаются континенты, рождаются циклоны и антициклоны, меняют путь океанические течения, чередуются времена года.
Каждая клеточка наших тел точно и размеренно выполняет свою миссию. Все органы и системы идеально согласуются друг с другом, составляя единый организм.
Мозг устроен гениальнее самого совершенного из существующих изобретений. Разгадкой происходящих в нём процессов занимается квантовая физика, находя упорядоченности и за гранью нашего восприятия.
А что же происходит внутри этих величественных храмов точности и чётких линий?
Не подчиняясь никаким законам, в них бесчинствуют наши мысли, желания и эмоции. То есть, мы сами.
И весь тщательно выстроенный порядок рушится.
Кто мы?
Кто мы такие, что смеем вносить хаос в гармоничные законы мироздания?
Неужели безупречно выверенное физиологическое устройство человека создано для такого жалкого выхлопа – в виде сумбурных мыслей, спонтанных желаний и бессмысленных эмоций?
Или мысли, желания и эмоции – процессы такой сложности, что мы просто не замечаем их закономерности?
Ответ на эти вопросы перевернёт наше мировоззрение с ног на голову.
А может, наоборот.
Саша
– Сань, имей совесть, третий час уже играешь. – Раздражённый голос мамы был опасным знаком – моя мама страшна в гневе.
– Иду! – крикнул я на всякий случай и снова углубился в чтение.
Эх, мама, недооцениваешь ты меня. Сегодня мне было не до игр. Приснившийся сон настолько меня потряс, что я уже полдня шерстил интернет.
И небезрезультатно! Лавина нахлынувшей информации разворошила те клетки мозга, которые я раньше никогда не тревожил. Теперь они наперебой подсовывали мне на утверждение самые невероятные идеи, одна амбициознее другой.
Но обо всём по порядку.
Сон.
Проснулся я в темноте. Сразу понял, что сплю – не зря томик Кастанеды томился у меня на полке. Руки! Надо увидеть руки. Изо всех сил я стал выпучивать глаза, пытаясь рассмотреть руки. Если это сон, думаю, я могу тут включить свет. Свет! О, вот они, руки. Подумаешь, думаю, задача. Руки как руки, что на них смотреть. Иду дальше. Узнаю квартиру – здесь мы жили в детстве. А вот и я, маленький, с голым задом вылезаю из-за пианино. Поймал себя-малыша, понянькался немного и выпустил на волю. Что здесь ещё есть? Паук. Поймаю-ка его. Пора бы, думаю, испытать свои сверхспособности. Вытянув руку, я стал сознательно делать её всё длиннее и длиннее, и рука – офигеть! – меня послушалась. Правда, пока я радовался, паук скрылся за занавеской. Не беда! Меня переполняли лёгкость и восторг. Что бы ещё предпринять? В квартире больше не было ничего интересного. Я раскрутился волчком, что меня уже и не удивило, и спрыгнул с балкона на улицу. Пора было показать этому сонному миру, кто здесь главный.
Я трусцой побежал по улице. Где-то в голове гордо мелькнула мысль, что бег у меня правильный – руки впереди, колени высоко поднимаю – точно, как Дон Хуан учил бегать Карлоса. Знай наших, Мексика! Бег силы у меня получился интуитивно.
Проскакав таким образом до ближайшей церквушки, я остановился. Тут у меня, признаюсь, какое-то помутнение осознанности произошло. Был, кажется, некий неприятный инцидент, затем мысль – «пора валить», и очнулся я только в квартале от этого места, с какой-то каменной головой в руках.
Тяжело дышалось, как после драки. Что было, не помню. Но я был цел и невредим, а это плюс. Весёлый пузырёк всемогущества бегал в моих венах. Сила волнами накатывала на меня. Я оглянулся по сторонам. Уныло брели редкие прохожие. Я знал, что они меня не видят, и мог делать всё, что угодно.
Только вот что?
Я стал внимательно разглядывать себя. Я был голым, и моё тело светилось голубоватым электрическим цветом. Если я могу удлинить руку, то… и всё остальное? Усилием воли я стал изменять разные части своего тела. Они моментально реагировали, даже те, что в реальной жизни не поддавались управлению. Меньше? Запросто! Больше? Пожалуйста! Ещё больше? Можно и ещё. Как насчёт мастерского владения? Вверх… вниз… вправо… влево… Безукоризненное послушание тела занимало меня до тех пор, пока я не почувствовал на себе чей-то осуждающий взгляд. Я внимательно осмотрелся по сторонам и увидел Серого.
Серым я его назвал, потому что он был серый. Серый плащ закрывал всё его тело, серый капюшон падал на лицо, но я знал, что, в отличие от других, он меня видит. Рука в перчатке, выглядывающая из-под плаща, сжимала рукоятку меча. Серый наблюдал за мной, и я ему явно не нравился. От прохожих он отличался так же, как настоящий объёмный человек отличается от изображения с экрана.
Мне стало неловко, что он стал свидетелем моих, так сказать, исследований. Какого чёрта, что он делает в моём сне? Красивым бегом силы я побежал к Серому, швырнул в него каменную голову и помчался