Советник на зиму. Роман. Сергей Яковлев

      До Вас, вероятно, доходили слухи, будто я готовил переворот и покушался на жизнь некоего демократического лидера. Будто минувшей осенью спровоцировал бунт, в ходе которого погибли люди. Будто мне удалось соблазнить помощницу престарелого губернатора, втереться через нее в доверие к потерявшему разум старику, стать его злым духом и развалить в городе все, что к тому времени еще не было развалено, обчистить казну, ввергнуть население в нищету, голод и болезни. Будто, с одной стороны, армия бедняков нужна была мне для осуществления все той же цели – кровавого переворота и установления личной диктатуры, но, с другой стороны, я почему-то презирал и ненавидел эту самую бедноту и всячески ее изводил, сам при этом купаясь в роскоши. Будто в конце концов я решил избавиться и от своего благодетеля, намереваясь занять его место, и для этого начал сеять панику, организовывать нелепые поджоги и убийства…

      Не хочу, да и не имею сейчас сил вдаваться в подробности. Вы достаточно меня знаете, чтобы понять, что все это – злонамеренная ложь.

      Вам могли говорить также, что я растлевал детей и, в частности, сожительствовал с малолетней племянницей, которая, не выдержав надругательства, покончила с собой. (Увы, Даша действительно погибла, но совсем по другой причине, хотя на мне лежит страшная вина за ее судьбу.) Что, злоупотребляя должностным положением, я затаскивал в постель чуть не всех смазливых женщин, заставлял их исполнять мои гнусные прихоти, а потом еще рисовал в срамных и унизительных позах в своем альбомчике. Что я, скорей всего, не просто так покровительствовал скандально известному гомосексуалу. Что вообще вся моя деятельность, в том числе творческая, сводится к содомии, богохульству и сатанизму. Что я даже примкнул к какому-то тайному ордену и на этой почве сошелся с заезжей танцовщицей, женщиной сомнительного поведения, да еще шпионкой, да ведьмой! Вы хорошо знаете, о ком речь. Будто бы она меня завербовала – и при этом меня же обвиняют в ее жестоком убийстве.

      Ставится мне в вину, конечно, и знакомство с Вами, в чем усматривают фрондерство, продажность, измену, опять-таки причастность к какому-то политическому заговору. Теперь я уже сам не могу понять, кто я в их глазах: жидомасон или агент мирового империализма, националист или левый экстремист? Все подстроено так, чтобы вконец заморочить обывателей, а меня лишить воли к сопротивлению. Вы, конечно, знаете, как важна для художника уверенность в себе и своих замыслах, сколько сил он расходует на поддержание такой уверенности и как легко ее опрокинуть малейшему внешнему толчку.

      Полагаю, у Вас хватит здравого смысла, чтобы разобраться в подобной чепухе.

      По поводу нашей общей знакомой могу сказать, что я не верю в ее смерть, и это, наверное, единственное, что сегодня спасает меня от безумия. Сила моего чувства к ней не могла не оградить ее от беды. Мне кажется, мы с ней еще соединимся.

      Скоро меня будут судить. Ни в одном из преступлений, приписываемых мне клеветниками и молвой, я не виновен. Настоящие преступники – мои обвинители. И все-таки на моей совести много такого, что не позволит мне искать оправдания или молить о пощаде. Об этом я буду говорить на суде, хотя и не уверен, что кто-нибудь там меня поймет.

      После всего происшедшего Вы, конечно, вправе от меня отвернуться, но умоляю Вас не делать этого раньше, чем Вы узнаете правду. Иначе я поневоле буду думать, что прежде Вас привлекал не я, но мой мундир, а теперь испугало жалкое положение заключенного. Как бы Вы ни решили, знайте: несмотря на серьезные расхождения во взглядах, несмотря даже на то, что Вы относились ко мне порой весьма рассеянно, а ко всему, что мне дорого, с явным предубеждением, – я вас любил, люблю и буду любить. Не за то, что Вы иностранец, да еще с какой-то там миссией, но за Ваши простодушие, теплоту, добрый юмор. Именно поэтому мне всегда хотелось достучаться до Вашего европейского сердца и объяснить, что то, что происходит во мне, тоже человеке, пострашнее всех на свете войн и диктаторских режимов, нищеты и дискриминации, любых злодейств, предательства, лжи, насилия, – потому что открывает дорогу и тому, и другому, и третьему, и еще чему-то немыслимо худшему. Что-то творится со мной и вокруг меня такое, что в любой момент может вытолкнуть всех нас из привычного круга проблем в настоящий ад. Не терпим ли все мы, люди, одно и то же поражение?.. Истощив силы разума в борьбе с ублюдочными играми вокруг прошлого и будущего – за настоящее, которого нет.

      Мысли в одиночестве приходят разные, на многое я теперь смотрю по-новому, так хотелось бы обсудить все это с Вами! Но боюсь, нам уже не суждено свидеться.

      Прощайте, дорогой друг. Горячо обнимаю и остаюсь любящим Вас