За скипетр и корону. Грегор Самаров
высшими государственными соображениями и волей правителей. Я не так безумен, чтобы начинать одновременно войну против Австрии и Франции. Если вы, стало быть, серьезно не хотите теперь взрыва хронического германского конфликта, выскажетесь ясно и прямо, – я могу подождать». Поэтому я прошу Ваше Величество, – продолжал Друэн де Люис, – уполномочить меня дать им самим подсказанный ответ, что Франция не хочет войны с Германией и что если бы все-таки дошло до нее, то она двинет свои армии к границам.
Министр пристально посмотрел на императора, который, опустив глаза, погрузился в глубокое раздумье.
Через несколько минут Наполеон заговорил:
– Я не могу вполне с вами согласиться. Я вижу, как и вы, опасности, могущие произойти для Франции из германской войны, и совершенно солидарен с вами, что древнегерманское союзное устройство как нельзя лучше содействует усилению нашего влияния в Германии. Но может ли подобное устройство существовать и далее? В мире идет веяние, побуждающее национальности объединяться для совместной деятельности, и мне кажется весьма опасным становиться поперек этого веяния. Я знаю, вы не сочувствуете тому, что я сделал и делаю в Италии, между тем я считаю себя в этом отношении совершенно правым. Современная жизнь пульсирует слишком сильно, чтобы можно было в настоящее время поддерживать мировое равновесие теми мелкими гирьками, которыми располагала старая политика, клавшая их то в одну, то в другую чашку весов. Национальные агломерации[31] должны иметь место, и наша задача состоит только в том, чтобы в нашу чашку положить необходимое количество веса, которое не допустило бы вскинуть нас кверху. Да, наконец, Германия для нас вовсе не так страшна, как вам кажется. Во-первых, в германских расах нет стремления к централизации, они не воинственны и скорее стремятся к федеративному строю. Кроме того, я на исход войны смотрю иначе, чем вы. Я не думаю, чтобы один из соперников безусловно восторжествовал над другим – оба обессилят друг друга, и в результате окажется, что Германия распадется на три части – Пруссию, Австрию и Южную Германию. И тогда, – прибавил он, улыбаясь, – представится прекрасный случай применить ваш принцип divide et impera[32], и вам не придется так много работать над деталями, как теперь.
– Так Вашему Величеству не угодно воспрепятствовать германской войне? – спросил Друэн де Люис.
– Я думаю, что я не должен этого делать, да, наконец, и не могу, – Италия вынуждает меня сдержать мое слово и дать ей свободу до Адриатики.
– Слово, которого Вашему Величеству не следовало бы давать, – сказал с твердостью Друэн де Люис.
– Может быть, – согласился Наполеон, – тем не менее оно дано, и я не могу обмануть всеобщих ожиданий – уж и без того Мексика лежит на мне тяжелым гнетом.
Наполеон глубоко вздохнул. После недолгой паузы он продолжал:
– Я все-таки хочу попытаться примирить ваши воззрения с моими. Спросите в Вене, не согласятся ли там уступить
Агломерация – скопление, слияние, присоединение.
Разделяй и властвуй (