Неукротимая Анжелика. Анн Голон
бы вас утихомирил? Или вы уж такая распутная, что хотите доживать свой век в гареме Великого турка?
– Я сказала, что хочу ехать в Кандию, а не в Константинополь.
– Так в Кандии-то турки, дурочка. Там полно евнухов, черных и белых, которые приезжают за свежим товаром для своего хозяина. И вам еще очень повезет, если вы доберетесь туда, не попав раньше в руки какому-нибудь разбойнику!
– Но вы отправляетесь в Кандию? На самом деле?
– Отправляться-то я отправляюсь, – пробурчал марселец, – да вот не знаю, доберусь ли туда.
– Послушать вас, получается, что берберы сторожат суда прямо у выхода из марсельского порта.
– Так они там и держатся, голубушка. Только на прошлой неделе турецкую галеру видели возле Йерских островов. Она там что-то высматривала. У нашего флота не хватает сил отгонять турецкие корабли. Можете не сомневаться, вас очень быстро возьмут на заметку, и все средиземноморские торговцы рабами, белые, черные и коричневые, христиане, турки и берберы, вступят в драку, чтобы перепродать вас за большие деньги какому-нибудь ожиревшему старому паше. Взгляните! – Яростно жестикулируя, он указал на толстого турецкого купца, подходившего к берегу с целой свитой. – Вам что, очень понравится участвовать покорной куклой в таком карнавале?
Анжелика с любопытством вгляделась в эту группу людей. Для марсельцев зрелище было привычное, а она видела это впервые. Огромные тюрбаны из оранжевого или зеленого муслина покачивались разбухшими тыквами над темными лицами турок; их яркие атласные одежды, туфли с загнутыми носами, вышитые жемчугом, и широкие зонтики, которые держали над своими господами два негритенка, – все это казалось сценой из забавной комедии.
– У них вовсе не злой вид, да и одеты они хорошо. – Анжелике хотелось подразнить марсельца.
– Тьфу! Не все то золото, что блестит. Они же знают, что тут мы у себя дома, и те купцы, что приезжают в Марсель по делам, умеют притворяться и выглядеть прилично. Но стоит отплыть дальше замка Иф, там уж начинаются пиратские нападения… и нечего там ждать, кроме пиратства. Нет, сударыня, не смотрите на меня такими глазами. Я к такому делу рук не приложу. Богородица мне этого не простит…
– А меня возьмете на свой корабль? – спросил Савари.
– Вы что, тоже хотите добраться до Кандии?
– До Кандии, а потом и дальше. Признаться, я еду в Персию. Но это пока тайна, и разглашать ее не следует.
– Сколько вы мне заплатите за перевоз?
– Я, собственно, небогат. Могу предложить тридцать ливров. Но я владею тайной, которой нет цены.
– Ладно-ладно! Я уж вижу, что тут к чему. – Мельхиор Паннасав нахмурил свои лохматые брови. – Очень жаль, но ничего я для вас сделать не могу, ни для вас, сударыня, ни для вас, дед, – ваших денег не хватит и до Ниццы доехать…
– Тридцати ливров! – вскричал возмущенный старик.
– Учитывая весь риск, эти деньги просто жалкая мелочь… А вас, сударыня, я не возьму, потому что из-за вас за моим кораблем потянутся берберы, словно –